Вторник, 19.03.2024, 09:04

Приветствую Вас Гость | RSS
ФЭНТЕЗИ
ГлавнаяРегистрацияВход
Меню сайта

МОИ КНИГИ

Русалки

Дракон

Призрак

Статистика
Rambler's Top100 Счетчик PR-CY.Rank

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0


-35-

    - Ну да, - сказал Сварог. - Нас всего лишь умело и продуманно загоняли в Хелльстад. Как вы могли пойти на такой риск? Либо вы с королем - самонадеянные идиоты... либо ваша уверенность в том, что с Делией ничего не случится даже в Хелльстаде, была основана на чем-то весьма серьезном. Я об этом думал уже. Сохранившиеся тексты Таверо, каких нет у других, или нечто иное?
     Адмирал помолчал. Впереди зазвучали во множестве фанфары. Уже показались две высокие башни Адмиралтей-ства, крытые темно-красной черепицей, - голова кортежа приближалась к Морской площади.
     - Тексты Таверо, - сказал Амонд. - Так называемые Дополнения к Кодексу. Еще более редкий манускрипт, чем сам Кодекс. Видите ли, за последние сто лет люди, именовавшие себя Серыми Рыцарями, появлялись дважды. Первый, явившийся к снольдерскому двору, был примитивным авантюристом, его разоблачили очень быстро, а там и опознали, сбежать не успел... Со вторым не так просто. По-моему, он искренне верил, что предсказание о Сером Рыцаре относит-ся к нему. Кое-какие обстоятельства благоприятствовали. И король Орса из Вольных Майоров тоже поверил, что Зла-товласая Привратница - его дочь. Репутация короля позволяла именовать его и Ужасным, королевство Орс когда-то но-сило прозвище "Длинная земля"... Сгоряча не обратили внимания, что другие детали предсказания нисколечко не сов-мещаются с данными действующими лицами. Или обратили, но решили, что строки Таверо не стоит толковать очень уж буквально, достаточно, что совпадает половина... Можно с уверенностью сказать, что Дополнения им были неизвестны. Но о Воротах они кое-что слышали, как-никак Ворота, хоть и бездействующие, были достопримечательностью Демура... Кстати, я до сих пор не знаю, что именно вы там сделали. Как нужно было запереть "дверь, которой нет"?
    - Потом, потом, - нетерпеливо сказал Сварог. - Что там было дальше?
     - Рыцарь с принцессой и небольшим отрядом отправился в три королевства. И никто не вернулся. Никогда. Те-перь вы понимаете, что король должен был твердо увериться? В Дополнениях сказано... - Он прищурился. - Сейчас... "Когда пятнадцать цифр изгонят из города волка, а мертвый станет бесполезным проводником..." Между прочим, мы до сих пор не понимаем, что это означает.
    - Потом! Дальше!
     - "...и принцесса покинет город, но не по земле и не по воде", - заученно процитировал адмирал. - Когда вы захва-тили самолет, эти слова нашли превосходное объяснение. - Он холодно улыбнулся. - И оставалось сделать все от нас зависящее, чтобы проверить последнее утверждение: "И принцесса пройдет невредимой через Хелльстад". Собствен-но, делать ничего и не пришлось, вы полагали облаву настоящей и справедливо рассудили, что путь у вас один, через Хелльстад. Когда вы переправились в Правый Треугольник, мы уже не сомневались, куда вы отправляетесь. И трево-жились, скажу вам откровенно, скорее по инерции, за Арталетту, с которой приключилась какая-то беда, а не за Делию. Таверо, бывало, ошибался, но в мелочах, не настолько же... И все закончилось успешно. Вы сделали свое дело, мы свое, не менее эффективно. - Он быстрым, чуть насмешливым взглядом окинул наряд Сварога. - Полагаю, у вас нет ос-нований жаловаться на судьбу? Я пожилой и много повидавший человек, но и мне, скажу по секрету, немного не по се-бе, когда рядом едет король Хелльстада. Вооруженный топором, подозрительно напоминающим прославленное в ле-гендах оружие...
     - А вы не боитесь получить по голове этим легендарным оружием? Мне ведь теперь никто не указ...
     В холодных глазах адмирала на миг мелькнули обычные человеческие чувства - но страха, пожалуй, все же не было, хоть ты тресни...
     - Что ж, если вы считаете, будто исправите этим что-то, вернете кого-то...
     - Простите, - сказал Сварог. - Погорячился. И не во мне дело. В конце концов, со мной столько раз играли втем-ную, что я незаметно свыкся, и злюсь, когда все всплывает, лишь первые пять минут... Но есть еще и она, - он дернул подбородком, указав на Делию. - Она отличный товарищ и отличный солдат, уж я понимаю... Мать вашу так, всегда ведь остаются случайности! Особенно на войне, большой или маленькой. До определенного момента у вас просто не могло быть твердой уверенности, что все обойдется благополучно. Случайная пуля...
     - Ну, хорошо, - сказал адмирал. - Не хочется отчего-то представать в ваших глазах законченной скотиной. Придет-ся выдать одну из государственных тайн, благо вы не из болтливых. Вы никогда не слышали о Мане Антакайде?
    - Нет. Что это?
     - Не "что", а "кто". Мане Антакайд - астролог. Сейчас он уже умер. Когда Делия родилась, именно он составил го-роскоп. Все предсказанное им всегда сбывалось - даже его собственная смерть, происшедшая в результате совершен-но вроде бы непредсказуемой случайности... Он предрекал, что никакое оружие никогда не способно будет причинить Делии вреда.
     Сварог вдруг насторожился, сам не понимая отчего. Словно вдали прозвучал выстрел, так далеко, что долетел до тебя не сам отзвук, а его тень, и теперь пытаешься понять - было или почудилось? Мать Бальдра взяла клятву со всех, кроме омелы...
    - Вы помните подробно? - спросил он. - Слово в слово?
     - Конечно. "И никакое оружие, холодное или огнестрельное, покинувшее мастерскую под этим небом, под этим солнцем, не сможет причинить ей вреда". Ну, где тут каверза? О сильванском оружии и речи быть не может - Сильвана освещена тем же солнцем. А оружия гномов уже три тысячи лет никто не видел и не держал в руках, оно сгинуло вместе с гномами. Не говоря уж об оружии с Диори - каковое, впрочем, изготовлено было и под этим солнцем, и под этим небом...
     Они выехали на широкую Морскую площадь, почти идеальным полукругом примыкавшую к Адмиральской улице. И добрую половину дуги этого полукружья занимало Адмиралтейство - громада в семь этажей из коричневого камня, стрельчатые окна, темно-красная черепица, по углам две круглые башни с острыми конусами крыш, шпили увенчаны золотыми фрегатами, а меж башнями, по кромке кровли - шеренга позеленевших медных статуй, мифологических фи-гур вроде Морского Коня, Тюленьего Короля и Жемчуголова. Правее - квадратное возвышение, Камень Глашатаев, от-куда до сих пор возглашали порой важнейшие новости и королевские указы. Сейчас с протянутого меж башнями каната свисали длинные морские вымпелы, их разноцветье и подбор определенно что-то значили, но Сварог не умел их чи-тать. Люди в поисках лучшего местечка для обозрения поднялись даже на нижние ступени Камня Глашатаев (на сам камень, понятно, никто не осмелился забраться, это при любых праздниках воспрещалось).
    - Что вас беспокоит?
     - Предсказания, - медленно сказал Сварог. - Точнее, форма их изложения - таящая, как я успел убедиться, кавер-зы и лазейки. Может отыскаться оружие, может... Правда, оно уже дважды было применено против принцессы, но вре-да не причинило, так что можно бы и успокоиться. И все же... Почему ваш астролог не написал просто: "Смерть ее ни-когда не последует от оружия"?
     - У астрологии свои законы изложения, как в поэзии. И я не большой их знаток, мне достаточно помнить, что Анта-кайд никогда не ошибался. Успокойтесь. Нет причины...
    - Есть причина! - почти крикнул Сварог. - Есть, понимаете вы?
    - Возьмите себя в руки. На нас обращают внимание ликторы...
     - Пошли они... - сказал Сварог грубо. Ощущение мучительного неудобства, тупой тревоги в сердце не проходило. – Посмеетесь потом над моими глупыми страхами, разрешаю. Уводим кортеж на галопе. Во дворец.
     И, видя, что адмирал колеблется, пустил коня рысью, не пытаясь разобраться вдумчиво в своих смутных и непо-нятных страхах, догоняя Делию, чтобы схватить ее коня под уздцы и дать своему шпоры, не объясняя причин. На скаку выбросил вверх руку, дважды разжал стиснутые в кулак пальцы, подавая своим сигнал тревоги. Как бы ни удивились, препятствовать никто не посмеет, Делия не разучилась еще сначала повиноваться его командам, а потом спрашивать...
     Белая дымная полоса, завиваясь спиралью, метнулась ему наперерез высоко над головами толпы, чертя сину-соиду, снижаясь, неотвратимо выходя на прямую, и он вонзил шпоры в конские бока, бросил гнедого вперед, уже раз-личая обострившимся взглядом черную остроконечную палочку, исторгавшую этот дым, спеша заслонить Делию, оста-новить мгновение, вернуть время назад- и понимая в секундном промельке трезвого расчета, что никому еще этого не удавалось...
     Яркая вспышка, и мгновенно взметнувшееся туманно-чадное облачко заволокло Делию. Сварог натянул поводья - так, что конь взвился на дыбы и едва не рухнул, сбившись с аллюра. Слетел на брусчатку, схватил широкий синий по-вод, жесткий от золотых блях и нашитых лилий.
     Делия соскользнула с седла ему на руки, от неожиданной тяжести и рывка он не удержал равновесия и упал, за-валился спиной вперед, осмысленно и умело рухнув так, чтобы смягчить для нее падение собственным телом. И по то-му, как безвольно мотнулось ее тело, уже знал, что дело плохо. А потом, когда встал на колени, поддерживая девушку, хватило одного взгляда. Похуже разрывной пули. Ладони мгновенно стали влажными и липкими. На алом кровь – чер-ная... Глядя поверх ее плеча, видел, что под самой крышей одной из башен Адмиралтейства еще тает, расплывается тугое белое облачко, видел, как подбегает Леверлин, на себя не похожий из-за перекосившей лицо жуткой судороги, а остальные, оставшись в седлах, смыкают тесное кольцо, заслоняя от всего окружающего.
     Опомнился. Стараясь изгнать, вытолкнуть из сознания все посторонние мысли, отгородиться от заполошного кон-ского топота и криков, наложил ладони на ужасную рану, зажмурился, закинул голову, повторяя про себя все нужные слова, и снова, стараясь не сбиться, беззвучно шевеля губами, с заходящимся в смертной тоске сердцем.
     Не почувствовав под ладонями ни малейшего движения, открыл глаза. Делия лежала неподвижно, золотые локо-ны разметались по грязной брусчатке, лицо было совершенно спокойным, а в глазах отражалось небо. И он понял, что бессилен. Этой разновидности оружия обучавшие его азам врачевания не предусмотрели, потому что не знали о суще-ствовании такого. Не уберег. Спас от всего, а теперь вот не уберег.
     Грузно поднялся и стоял, цепляясь за высокую луку седла, - конь Делии послушно остался на месте. Остановив-шимся взглядом смотрел, как сквозь раздавшуюся толпу несутся к Адмиралтейству ликторы, как ловят его коня, как ме-чутся люди, как гвардейцы, сами ничего не соображая, то отжимают зевак мушкетами, держа их перед грудью обеими руками, то озираются, тщетно ожидая ясных приказов. И Сварогу хотелось кого-нибудь убить. Поискал бешеным взгля-дом Амонда, увидел Мару и осознал, что она, еще не понимая всего, моментально пресечет любую его безумную вы-ходку.
     И обмяк, словно выдернули некую жилочку, на которой все и держалось. Впустил происшедшее в сознание. Вновь смог думать, а не просто кипеть тупой ненавистью, но боль оказалась столь огромной, что переросла в вялую отрешенность. Такое случается, и не обязательно на войне, сознание заключает боль куда-то в дальний уголок - но жизнь у боли долгая...
     Когда к нему почтительно подвели пойманного гнедого, он не сразу сел в седло. Старательно вытирал руки, ском-кав протянутый кем-то большой синий платок. Там, где лежала Делия и стоял рядом с ней на коленях Леверлин, уже не протолкнуться было от нахлынувших царедворцев, сплошь накидки с гербами и златотканые плащи придворных чинов - но все стояли недвижно, словно окаменев. Сварог вспомнил, что на его глазах произошло еще одно историческое со-бытие - династия Баргов пресеклась. Король еще жив, но вряд ли успеет за отведенное ему время жениться и озаботи-ться продолжением рода. Новые земли оказались решительно не ко времени. И предсказанная Делией война все-таки разразится. Кто-нибудь ее обязательно развяжет, даже если Ронеро с исчезновением династии погрязнет во внутрен-них распрях и не примет участия, упоенно драться будут другие. Бесхозные земли возбуждают еще сильнее, чем слабо защищенные.
     У парадного подъезда Адмиралтейства все еще продолжалась суета, мелькали ликторы, подъезжали новые всад-ники, со стороны дворца показались шеренги малиновых драгун. Кто-то уже распоряжался энергично и толково – гвар-дейцы выстраивали цепи на прежних местах, из-под арки Адмиралтейства вылетели платунги конной полиции, быстро, привычно оттесняя толпу крупами обученных коней. Толпа отошла после первого шока, еще бурлила, колыхалась, но хаос и панику удалось погасить. Вокруг того места, где стоял Сварог, вокруг Делии, придворных, Странной Компании все теснее сжималось кольцо бдительно поигрывавших мечами конногвардейцев, хотя это было уже совершенно ни к чему.
    Сварог завертел головой.
     - Адмирал уехал, - тихо сказала Мара, наклоняясь к нему с седла. Она была бледна, и на лице четко проступили веснушки. - И правильно сделал - не велика удаль подставлять лоб под твой топор... Что у вас с ним такое вышло?
     Сварог молча вставил ногу в стремя, сел в седло. Направил коня на гвардейцев, и драгуны торопливо разомкну-лись. Он ехал прямо к Камню Глашатаев, и толпа расступалась в совершеннейшем молчании, и кто-то неотступно со-провождал его верхом, но он так и не обернулся за все время оказавшегося невероятно длинным пути. Поводья липли к рукам, гнедой выгибал шею и фыркал, чуя кровь, перед Камнем он слегка заартачился, но быстро покорился и осторож-но зашагал вверх по низким широким ступеням.
     Камень был всего уардов трех в высоту, но с самого верха, да еще с седла, с высокого коня, площадь открывала-сь взгляду целиком, до самых отдаленных уголков, - море голов в разнообразнейших шляпах, разноцветье мундиров, повсюду флаги, вымпелы, гирлянды цветов и ярких бумажных фонариков. Украшения эти вмиг стали ненужными и не-лепыми, но никто их, конечно, не успел еще убрать. И тишина, медленными волнами распространявшаяся все дальше.
     Когда эта тишина, молчаливое ожидание и тысячи глупо вытаращенных глаз стали невыносимыми, он поднялся на стременах. Хотелось сказать что-то большое и важное, но у него не было слов, он никак не мог отыскать достойные слова. А если они были, значительные и ценные, их никак не годилось орать во весь голос перед замершей толпой.
     И он закричал, не в силах избавиться от впечатления, будто обращается к кому-то одному:
     - Я, лорд Сварог, граф Гэйр, король Хелльстада, объявляю три королевства своим безраздельным и неотъемле-мым Владением, каковое намерен защищать от любого, дерзнувшего посягнуть на мои земли огнем ли, сталью или дерзкой стопой!

16. ПРЕДПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА

     Сварог сидел на широком парапете, покачивал ногой и смотрел на реку, непривычно пустынную для этой поры дня. Мара сидела тут же, смотрела в другую сторону и развлекалась от души - выбирала из горсти медной мелочи мо-нетку и, не прицеливаясь, запускала в кого-нибудь из благопристойных горожан, чинно гулявших по набережной непо-далеку, неизменно попадая то по кончику носа, то по уху. Задетый невольно вздрагивал, щурился от боли, но продол-жал променад, притворяясь, будто ничего не произошло вовсе, а на парапете никто и не сидит. Обижаться ему не пола-галось по службе - добрых три четверти гуляющего благонравного народа были тихарями из тайной полиции, пристав-ленными к Сварогу для пущего бережения. А остальные наверняка – иностранные шпионы, отнюдь не оставившие своим вниманием новоиспеченного короля, пусть и не состоящего в Виглафском Ковенанте.
     Эта сюрреалистическая пастораль продолжалась довольно долго - терпение у Мары было железное, и она маялась от безделья, а господа шпики, как ни проклинали про себя судьбу, сойти с дежурства не могли.
    - Двадцать четыре, - сказала Мара.
    - Что?
     - Я их считаю. Для разминки. Трое, скорее всего, были случайными прохожими, должны же и такие тут оказаться? Но за две дюжины тихарей ручаюсь. Сейчас пойду по второму кругу. Дай мелочи, у меня кончается.
    - Уймись, - сказал Сварог беззлобно. - Люди на работе.
     И посмотрел в сторону Монфокона. Оттуда несколькими потоками тянулся над городом тяжелый черный дым, и, если приглядеться как следует, можно было различить крохотные языки огня и отблески косых лучей заходящего солн-ца на парадно начищенных алебардах и наконечниках копий. Историческую виселицу застилал дым, и рассмотреть ее не удавалось, да Сварог и не стремился. Король правил кровавую тризну, все изловленные к тому времени адепты "Черной благодати" прощались с жизнью, и почти каждый - довольно медленно.

     - Адмирал катит, - объявила Мара и к превеликому облегчению тихарей ссыпала оставшиеся медяки в карман.
     Амонд подъехал один. Шпики старательно сделали вид, что знать его не знают. На сей раз старик был без фор-мы, в темном дворянском платье, с белой траурной лентой на шляпе. Он небрежно бросил поводья одному из топтунов, подошел к Сварогу и встал у парапета, заложив большие пальцы за пояс. Сварог, не переменив позы, исподлобья смотрел на него.
     - Там, в башне, ничего не нашли, - сказал адмирал. - Более того, окно, на которое указывают все достойные дове-рия очевидцы, и не окно вовсе - это вентиляционный проем размером с тарелку, и ведет он на чердачок в полчелове-ческого роста высотой. Когда-то его специально сделали для голубей - тогдашний морской министр их любил. Попасть туда изнутри, с винтовой лестницы, невозможно - стена сплошная.
    - Значит, где-то есть потайной ход.
    - Но ни один человек не пролезет...
    - Пролезет, если человек размером с мизинец, - сказал Сварог.
    - О чем вы?
     - Это моя забота, - сказал Сварог. - Раз вы не знаете, ничем мне помочь не сможете. И не будем об этом. У вас ко мне дело или?
     - Я не хочу, чтобы вы считали, будто она погибла из-за меня. Король, узнав об обстоятельствах ее смерти, дер-жался почти так же, как вы только что. Он тоже знает что-то, чего не знаю я, и ее смерть для него - не загадка. Страш-ная трагедия, но не загадка. Признаться, я впервые в жизни был на волосок от смерти не в море, а во дворце. Он махал мечом и орал, что зарубит меня и застрелится сам, что это мы ее убили, отправив в Хелльстад. К счастью, он умеет сдерживать гнев - хотя, с прискорбием должен заметить, на этот раз его заставила бросить меч не рассудительность, а далеко зашедшая болезнь и слабость, так что трезвомыслие возвращалось медленно. И я сказал ему то, что думал. Могу повторить вам то же самое. Либо виноваты мы все, либо не виноват никто, а третьего не дано. Если бы не появи-лись вы, Серый Рыцарь, если бы Таверо не получил от небес этого дара... Виновных так много, что нет ни одного. Так уж было угодно силам, с которыми нам не поспорить...
     - Я вас ни в чем не обвиняю, - устало сказал Сварог. - Я тоже научился сдерживать гнев, ваше счастье, что не подвернулись на площади... Вы только за тем и приехали, чтобы рассказать, что не виноваты?
    - Нет. Король хочет вас видеть. Есть тайны...
     - А я не хочу. Вы, быть может, и не поймете, но у меня такое ощущение, будто кончилась моя юность. Я больше не бегу, сло-мя голову, на слово "тайна". Я устал. Так и передайте королю. Да, добавьте еще, что там, где предстоит мстить, я обойдусь без не-го. - Он чувствовал, как рот и пальцы сводит злой судорогой, но остановиться пока не мог. - Боже мой, там все будет гореть до го-ризонта, если только отыщется горизонт...
     Амонд долго и внимательно смотрел на него, щуря холодные глаза. Подъехала коляска тетки Чари, остановилась в стороне.
    - Простите, меня ждут, - сказал Сварог нетерпеливо.
     - До встречи, - адмирал коротко поклонился и, почти не сгибая колен, зашагал к своему коню. Сварог подхватил топор в чехле, кожаный мешок с застежкой, в каких носят бумаги стряпчие, вразвалочку подошел к коляске и сел. Сле-дом запрыгнула Мара. Верзила в ливрее тряхнул вожжами. Продубить так ему физиономию, несомненно, могло только море. Среди тихарей возникло оживление, из выходивших на набережную улиц мгновенно показались разнокалибер-ные экипажи, всадники, иные с оседланными лошадями в поводу - и не прошло и минуты, как следом тащилась целая процессия. Местные шпики держались ближе, а иностранные агенты в силу деликатности своего положения - в хвосте, конечно.
     - Вы не в студейские ли поступаете? - спросила тетка Чари, кивнув на мешок.
     - Отнюдь, - сказал Сварог. - Наследство Гискара. Враги долго и старательно выискивали его тайный порок, но никто не додумался, что протектор был заядлым книжником, что старательно и скрывал, ибо несолидно для его долж-ности и стези... Как у вас дела?
     - Кораблик я вам нашла, - сообщила тетка. - Очень приличная бригантина. Человек надежный, довезет со всем тщанием. А зачем, это вам? Неужели от наместника улететь не можете?
     - Наследство - это куча бумаг, - сказал Сварог. - И нужно просмотреть их хотя бы бегло, вдруг потом не будет времени... А где орлы?
     - Улетели орлы. Бони собрался незамедлительно свергать короля Арсара. Успел набрать человек полсотни, и сплошь такие рожи, что я за него спокойна, а на месте короля заранее бы повесилась. Граф поехал с ним, оно и понят-но, для него сейчас нет лучше лекарства, кроме как позвенеть мечом вдоволь, снести парочку голов, самому получить протазаном по каске... Тут и мой капрал следом увязался - подозреваю, по тем же поводам. Очень уж ему принцесса в душу запала, все пил и матерился, что не успел заслонить. Ну а какого лешего Паколета с ними понесло, я уж и не знаю. За компанию, должно быть, трудно было после всего взять да и остановиться. Совершенно не знал, куда себя приткнуть - воровать дальше как-то смешно, а в дворянах непривычно...
     - Итак, вы у нас теперь графиня? - Сварог глянул на ее руку с новеньким перстнем-короной. - На большее что, не расщедрились? Или вы сами не зарывались?
     - Да как сказать, командир... Понимаете, такое впечатление, будто король ничуть на вас и не обиделся, когда вы те земли забрали себе. А может, стремно показалось менять объявленную королевскую волю, кто его там ведает... Од-ним словом, приехали за нами за всеми и повезли в Королевский Кабинет. Я-то, деревня, думала, это и впрямь каби-нет, а там целый домина на четыре этажа, куча королевских советников, а уж просто советников - тех и вовсе, что гря-зи. И покатилось все, как в сказке: кладут перед нами грамоты на титулы, а самих титулов и не вписано. Диктуйте, гово-рят, что вам вписать - только, понятно, в принцы не лезьте, потому как это уже против правил. Ну, граф Леверлин туда вообще не ездил. Тоскует. И вообще, говорит, мои предки королям города дарили в старые времена... Паколет по скромности отхватил маркиза, потом, правда, жалел, что продешевил. Из орденов повесили на него Бирюзовую Цепь - тоже сам выбирал, орден средненький, да понравился нашему щипачу, больно уж, говорит, красивый. Мой обормот по-чесал в затылке, надел на шею Алое Пламя и попросил вписать его в бароны. Я, сказал мне потом, человек раздумчи-вый, в грязи ползать не люблю, но и на самый верх карабкаться смешно, следует держаться золотой середины... Зато с Бони был сущий цирк. Крестьянин наш, прямая душа, наложил лапу ни более ни менее как на Алмазный Венец, выше коего и не бывает - с лентой, мечами и подвесками. Мне это, говорит, для вящего авторитета необходимо, мне еще ко-роля свергать, так что выглядеть я должен соответственно. И по той же причине зачислил себя в герцоги. Тамошние золоченые шишки и ухом не повели, вписали в герцоги. Доходит очередь до меня. И начинаю я рассуждать в точности, как мой Шег, - ну что мне делать на самых верхах? Неуютно как-то. Хотела было в баронессы, да вспомнила, что дерев-ня наша стояла на графской земле, я ведь из дворянских крестьян - и так мне в детстве мечталось стать графиней... Пишите графиней, говорю. Записали. Я вежливо интересуюсь: а нельзя ли мне вместо ваших орденов патент на чин флотского лейтенанта? Они на дыбы: у нас в державе, мол, даме флотских чинов не полагается. Я им втолковываю: флаг-капитанства не прошу, но экзамен на лейтенанта хоть сейчас сдам, не отходя от стола, поскольку есть кое-какой опыт морского плавания. Мы вам, говорят они, на слово верим, госпожа графиня, но даму во флотские офицеры и сам король не решится произвести, потому что это против всех традиций и будет бунт. Ну, взяла я себе с горя Скипетр Морских Королей - все-таки морской орден, в якорях весь, самоцветы синие... Вот тут они носами покрутили, да уговор дороже денег, и на ордена есть юридическая лазейка, то бишь нет традиционного запрета, потому что дам испокон ве-ков этим орденом не награждали, специально запрещать и в голову не пришло... И вышли мы все оттуда, как четыре новогодних елки. А эти, кабинетские, нам закатываньем глаз и шевелением ушей дают понять, что мы, олухи, все же продешевили... Ну вот, и улыбнулись наконец, а то сидели, как сыч... Ничего мы не продешевили, скажу я вам. После походов с вами, командир, все эти титулы и ордена - чистый мусор... Да, а вы-то что? Ну, с вами понятно, вы теперь и сами король, можете измышлять любые ордена, а вот Мару можно было с нами отпустить, чтобы ей что-нибудь блестя-щее навесили. Право слово, заслужила девка.
    - Да я ее и не держал...
     - Глупости, - сказала Мара. - Я сама когда-нибудь буду королевой, зачем мне сейчас побрякушки от чужих коро-лей?
    - Скромница она у меня, - погладил ее по голове Сварог.
     - Просто у меня хорошая память, - сказала Мара. - Лесная Дева предсказала, что троим из нас суждено надеть короны. Один уже напялил. Остаются целых двое, почему бы мне среди них не оказаться?
     В стороне королевского дворца глухо, тяжело ухнул пушечный залп. После короткой тишины в нескольких местах печально ударили колокола, неспешно, с большими промежутками меж ударами, и в эти паузы вплетался долгий, мед-ленно затухавший звон птелосов. Сварог понял, посмотрел на реку. В этих широтах ночь подступала моментально, па-дала, как занавес, вода уже стала почти черной, дома над рекой протянулись темной стеной. Пора было ударить коло-колу Главной Башни, означая наступление ночи, а двум десяткам звонниц в разных концах столицы этот удар повтори-ть. Но, что случалось невероятно редко, Вечерний Колокол так и не прозвучал. Еще дважды ударили пушки, продол-жался печальный перезвон храмовых колоколов, гонгов и птелосов, что-то засветилось там, где королевский мост сое-динялся с левым берегом, а длинная лодка заскользила к середине реки, призрачно белая на фоне темного могучего потока. Остановилась, удерживаемая слаженными взмахами весел, Сварог снял шляпу.
     Сине-желтое пламя, яркое, горевшее ровно, вспыхнуло у борта лодки и, отделившись от нее, поплыло по тече-нию, вскоре миновав то место на набережной, где сидел в коляске Сварог со спутниками. Теперь они видели, что это фонарь в форме перевернутой и усеченной снизу пирамиды, синий, покрытый золотыми геральдическими лилиями. Року бон, погребальный фонарь ронерских королей. Сварог долго смотрел ему вслед. С этим фонарем, отправившимся к океану, уходили в небытие Барги - развратники и покровители храмов, великие стратеги и дебилы, меценаты изящных искусств, то осыпавшие золотом художников, то сжигавшие по пьяной прихоти фаворитки библиотеки и ценнейшие по-лотна живописцев прошлого; чернокнижники и святые, моты и скупцы, полнокровные эпикурейцы и аскеты-ханжи, соби-ратели и неудачники - и, наконец, личности, бесцветные во всех отношениях.
     Фонарь скрылся за близлежащими домами, но Сварог долго еще смотрел на темную реку, чувствуя себя чужим в этом горо-де, где больше не было Делии, которую он не сумел уберечь. Потом сказал, ни на кого не глядя:
     - Знаете, о чем я подумал? Оказывается, в отличие от нашей бравой компании, великому множеству народа так и не случается за всю свою жизнь кого-нибудь убить. Странно, правда? Как другой мир, честное слово... - И совсем тихо произнес:
    И вы едва ли
    вблизи когда-нибудь видали,
    как умирают.
    Дай вам Бог и не видать...

17. УНЫЛАЯ БРИГАНТИНА

     Ледяной Бугас, Шкипер Темного Моря, капитан почтенной бригантины "Невеста ветра", четвертые сутки пребывал в унылом, каком-то устоявшемся недоумении. С теткой Чари он был знаком с незапамятных времен, знал за ней (как и она за ним, взаимно) столько озорных дел, что хватило бы на полдюжины Монфоконов, и сделал бы ей одолжение не в пример серьезнее, чем просто отвезти из одного места в другое, вдобавок за хорошую плату, парочку ее друзей, обхо-дясь с ними со всей любезностью. Бригантина все равно уходила в море, а каюта квартирмейстера так и пребывала пустая (ибо сам квартирмейстер давненько покачивался на рее горротского корвета "Гривастый крокодил", должным образом просмоленный для долгой сохранности - а нового еще пред-стояло подобрать со всем тщанием).
     Вся беда была в том, что Бугас терпеть не мог нераскрытых загадок. Любых. Водился за ним такой грешок, из-за которого капитан дважды совершенно бескорыстно впутывался в опасные дела, пахнущие серьезными тайнами, ради одного удовольствия оказаться среди знающих разгадку. Бывают страстишки и похуже, а на доходы капитанская слабо-сть мало влияла, так что команда давно свыклась - всех на свете денег все равно не захапаешь, нужно иногда что-то и для души...
     Но эта странная парочка была загадкой непробиваемой. Высокий барон со спокойными серыми глазами серьез-ного убийцы, привыкшего перерезать глотку лишь при необходимости (каковое качество Бугас в людях ценил и уважал, будучи сам таким же), и смазливая девчонка-лауретта (сначала представлялось - дочка или племянница, оказалось - любовница).
     Поначалу Бугас, еще не видя их, решил, что у них хлопоты с легальным выездом из страны. Каковую гипотезу вроде бы подтверждало невиданное количество тихарей, перед самым прибытием странной парочки прямо-таки хлы-нувших в порт, как зерно из распоротого во всю длину мешка. Но парочка поднималась на бригантину открыто, без ма-лейшего волнения, а тихари, такое впечатление, порывались встать навытяжку и таращились пугливо, как пассажиры захваченного "купца" на абордажную команду. И "вольную" [письменное разрешение иностранному кораблю покинуть порт] Бугасу принес из капитаната вместо обычного письмоводителя, с благодарностью получавшего за эту услугу се-ребрушку, сам комендант порта, министерский секретарь, чин, как известно, приравненный в армии к полковнику, а на море к флаг-капитану. От какового неслыханного феномена, ни разу не случившегося ни с одним мореходом, будь он честный каботажник или головорез с корсарским патентом в кармане, Бугас ошалел настолько, что по многолетней при-вычке сунул его превосходительству сестерций - а тот, ровно пребывая в некотором затмении чувств, монету взял...
     Первые два дня барон, отвлекаясь лишь на завтраки, обеды и ужины, затворником сидел в каюте покойного квартирмейстера и, по докладам главного кухаря, беспрестанно читал бумаги, которых у него с собой был целый ме-шок. Даже с наступлением темноты ставил "карбилку" и продолжал шуршать. Добросовестный кухарь, за годы плавания на "Невесте ветра" малость заразившийся от капитана той же страстишкой, успел запустить глаз - благо бумаги барон после его прихода не прятал и ничем не прикрывал. Кухарь клялся, что никакими картами кладов или "золотыми шара-ми" [жаргонное название зашифрованного текста, сообщающего о спрятанных сокровищах] и не пахнет. Насколько уда-лось усмотреть, обычная ученая заумь, упражнения книжников. Скорее Бугас мог оказаться главой снольдерских вирги-натов, проповедовавших трезвость, целомудрие и полный отказ от мясного, чем барон - книжником. И все же он сидел над своими бумагами двое суток, как пришитый.
     Одно можно утверждать со всей уверенностью - виргинатом барон не был. Мясо он наворачивал, подаваемое ви-но аккуратно выпивал, а кухарю, заодно и убиравшему в каюте, девчонка в первый же вечер непринужденно и буднично заметила, что возиться с двумя постелями не следует, нужно приготовить одну на двоих. Веселого нрава кухарь, про-стодушно попытавшийся ухмыльнуться, вдруг на пару секунд выпал из реальности и обнаружил себя лежащим на полу с дикой болью в области ложечки. Увы, и он сам, и все остальные не связали сначала этот феномен с рыжей девчонкой - решили, что кухарь опять обожрался и получил что-то вроде апоплексического удара.
     Рыжая лауретта, в отличие от спутника, часто и подолгу гуляла по палубе, откровенно маясь скукой. Поскольку выяснилось, что мужская постель ей знакома, а соблазнительна была девчонка, как чертенок, мысли иных морских вол-ков помоложе приняли игривый оборот. Заметивший это Бугас процедил сквозь зубы, что два раза он не повторяет, а пассажиры - друзья его друзей, так что любой, вышедший за рамки хорошего тона, немедленно пожалеет, что родился на свет. Большинство из одержимых игривыми мыслями вообще оставили всякие поползновения от греха подальше, но Красавчик Ройбен, разбивший больше женских сердец, чем князь Клабур - стаканов [князь Клабур - легендарный лоран-ский кутила, обессмертивший свое имя тем, что никогда не пил дважды из одного и того же стакана - опустошив, раз-бивал и требовал новый], и не подумал обстенить паруса [повернуть их (или судно) навстречу ветру так, чтобы ветер ударил в лоб, перпендикулярно парусам; тогда их прижимает к мачтам, выгибает в обратную сторону, и корабль начи-нает двигаться задним ходом]. Увешавшись всеми своими побрякушками и разодевшись в лучший "береговой" наряд, он с виолоном наперевес тенью скользил за синеглазой прелестницей, что ее определенно забавляло.
     К полудню второго дня на юте раздался дикий вопль, и сбежавшиеся вахтенные подняли с палубы Красавчика, правая ключица у него оказалась сломанной. Бугас моментально провел дознание - но Красавчик клялся богом Руагату, старушкой мамой и долей в добыче, что из рамок он не выходил, а всего лишь с надлежащей галантностью и грацией положил руку синеглазке на талию. И обнаружил себя на палубе.
     Девчонка разгуливала как ни в чем не бывало с самым беспечным и примерным видом. Сопоставив феномены кухаря и Красавчика, общественное мнение ужаснулось, сделало выводы, и рыжую стали сторониться, насколько это возможно на палубе не самой большой бригантины. Кухарь появлялся в каюте пассажиров, превратив лицо в бронзо-вую маску, лишенную и намеков на мимику. Бугасу, попытавшемуся было с несвойственной ему неуклюжестью бормо-тать какие-то извинения, очаровательное рыжее создание мило улыбнулось:
- Не удручайтесь, капитан, я за такие пустяки, вдобавок без приказа, еще никого не убила...
Капитан пошел и напился в компании с зеркалом.

Предыдущая страница    35   Следующая страница 

Форма входа

Поиск

Расскажи о сайте
Понравился сайт - разместите ссылку на страницу нашего сайта в социальных сетях или блогах

 

Орки

Эльфийка

Дракон

Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031



.
Copyright MyCorp © 2024