- Да ладно вам, - сказал Сварог. - Переночую и поеду. И никакого от меня беспокойства. Вы мне лучше соберите поесть, я и в самом деле жрать хочу...
     - А этот, что в капюшоне у вас сидит?
     - Что, видно?
     - Ухо торчит. А теперь спряталось.
     - Да он безобидный, - сказал Сварог.
     - Сама знаю. Когда была маленькой, в деревне, у нас в амбаре целых два жили. Косу мне заплетали. Ну, вон туда садитесь, что ли.
     Он забрал топор и уселся за массивный стол. Тетка Чари, сделав несколько рейсов от стойки, понаставила перед ним тарелок и кувшинов.
     - Ага, вот и фогороши ваши идут, торопятся, голубчики, с похмелья небось...
     Она принесла стопку оловянных стаканчиков, вложенных один в другой, - для фогорошей, рассевшихся за столом и откровенно потиравших руки.
     - За знакомство? - Сварог поднял стакан, разглядывая их.
     Народ был колоритный - музыканты из снольдерских степей, в синих штанах, желтых рубашках и красных жилетах, все потертое и штопаное, но на шеях сверкают диковинные золотые украшения, а на пальцах – массивные золотые перстни с крупными самоцветами. Этой привилегии - носить кольца с драгоценными камнями - завидовали все сословия и гильдии, ибо подобным правом обладали одни дворяне.
     - Как же это вы, ребятки, всей этой красоты с похмелья не спустили? - спросил Сварог.
     Старший, черный, как ворон, усач, сверкнул ослепительными зубами:
     - С Сильваны, должно быть, ваша милость? Обычаев наших не знаете? Подыхать будем, а не пропьем. Традиция. Фогорош может ходить хоть голым, но если он при сабле и драгоценностях - чести его урона нет. Ваше здоровье! Музыку лучше слушать после пары наперсточков, а чтобы играть и петь душевно, потребно этих наперсточков не меньшее количество. Посему поднимем и опростаем, не унижая себя закуской! У вас печаль или вовсе наоборот?
     - Хороший человек умер, - сказал Сварог, ощущая уже после чарки коньяка приятную сдвинутость сознания. - А потому урежьте-ка "Тенью жизнь промчалась", да так, чтобы...
     - И никак иначе! - успокаивающе поднял ладонь старший. – Дело знакомое весьма и насквозь. Гей!
     Они встали, разобрали инструменты - две явные скрипки, нечто похожее на гитару, только прямоугольное, обвешанный колокольчиками бубен, - переглянулись, кивнули друг другу и действительно урезали так, что все кабацкие шумы и все печали отодвинулись невероятно далеко, осталась только мелодия, удивительным образом и лихая, и горестная:
    
     Гей, сдвинем чары!
     Трещат пожары,
     звенят клинки и мчатся скакуны.
     Милорды, где вы?
     Заждались девы,
    
     хоть мы бывали девам неверны...
     Тенью жизнь промчалась!
     Тенью жизнь промчалась!
     Тенью жизнь промчалась!
     Не плачьте обо мне.
     Тенью жизнь промчалась!
     Тенью жизнь промчалась!
     Бешено умчалась
     на белом скакуне...
     И уже не наши
     и мечи, и чаши,
     под тобою пляшет
     белый аргамак,
     знающий дорогу
     к черту или к богу.
     Конь мой белый, трогай...
    
     Скрипка рыдала над самой его головой, потом фогороши разомкнули кольцо, кружили меж столиков, то приближаясь к Сварогу, то отдаляясь, полузакрыв глаза, ничего не видя вокруг, ни на миг не прекращая игры.
     Сварог поднял глаза - трое из числа темных личностей сидели напротив и выразительно поглядывали на свои пустые стаканы, прихваченные со стола. Сварог налил им, пригляделся внимательно - рожи были самые продувные.
     - Внесем ясность, - сказал он, полез в карман, вытащил пригоршню серебра и аккуратно высыпал на стол. - Вот это все, что у меня есть. И я могу по-мужски угостить винцом кого-нибудь, но ужасно злюсь, когда меня, сиротиночку, хотят обидеть... Усекли?
     У него оставалось еще десятка три монет в потайном кармане, но об этом он не стал распространяться.
     - Нет, такого даже грабить жалко, - сказал один, не отрывая, как и остальные, завороженного взгляда от серебряных кружочков. - Как дите малое...
     - Не понял, - сказал Сварог.
     - Мы, ваша милость, не записные душегубы и не святые, - сказал собеседник. - Так, посередке где-то болтаемся. Потому что тут, в Пограничье, не любят чересчур уж сволочного люда, но и святым здесь никак не житье. Мой папа - умнейший был человек, хоть и сплясал в конце концов с Пеньковой Старушкой [Пеньковая Старушка (или Конопляная Тетушка) - виселичная веревка] - всегда меня учил, что не стоит грабить того, кто тебе непонятен, а то боком может выйти... Вы что, сударь мой, никогда не слышали, что в Пограничье, в противоположность всему остальному миру, серебро не в пример дороже золота?
     - Слышал, - сказал Сварог.
     - Но не слышали, насколько дороже. Иначе не стали бы все это на стол вываливать. Вечереет, в кабаке народишко скопляется, и не все такие осмотрительные, как мы, не у всех был такой мудрый папа, как у меня, так что вы от греха подальше все это спрячьте... - Он придвинул Сварогу деньги, ухитрившись при этом ловким движением мизинца отправить две монеты себе в рукав. И тут же поднял руку, подперев щеку ладонью, чтобы монеты провалились поглубже к локтю. - Значит, что? Значит, в здешних делах вы совершенно не разбираетесь, и вам, сдается мне, ох как пригодятся люди, которые за десяток серебрушек дадут дельный совет насчет чего угодно. А то и поручение выполнят за умеренную плату. Другие за вас и больше бы дали.
     - Это кто? - тихо спросил Сварог, перегнувшись к нему.
     - Да ездят тут всякие...
     Сварог сгреб монеты, отсчитал десять и положил перед ним, а остальные спрятал.
     - Это за советы или за ответы на вопросы?
     - За ответы, - сказал Сварог.
     - Ваша милость, тут четвертый день крутятся харланские шпики с полными карманами серебряных и ищут, кто бы согласился для них хватать всех едущих из Ямурлака.
     - Значит, вы настолько честные, что предпочитаете десяток серебряных полному карману?
     - Расклад такой, что именно так и выходит. Потому что – гораздо безопаснее. Парочка из тех шпиков уже пляшет с Конопляной Тетушкой. Не любят у нас харланцев. А молодой князь, хоть и сопляк, себя поставить сумел. Словом, мы вас предупредили. Народ здесь разный, так что я бы на вашем месте долго в Руте не задерживался. У тетки Чари вам будет безопасно, но разговоры подадут. Уже по всему городу болтают, как вы этого черта на базаре замочили, только что наши ребята пришли, рассказали. А когда все, кто здесь пьет, по домам разойдутся, все будут знать, где вы на постое имеете честь обретаться.
     - Тогда перейдем к советам, - сказал Сварог, сделал знак фогорошам, чтобы продолжали. - Вот еще восемь.
     - До десяти двух не хватает...
     - Восемь, да две в рукаве - десять, нет?
     Прохвост рассмеялся и, сложив ладонь ковшиком, смел монеты со стола себе в пригоршню:
     - Верно, десять... Что вам посоветовать?
     - Как мне побыстрее попасть в Харлан.
     Вот теперь темные личности по-настоящему удивились:
     - Но ведь они вас ищут...
     - И тем не менее, - сказал Сварог.
     - Ну, вам виднее. Может, они просто не хотят, чтобы вы в Харлан добрались, а может, прятаться и в самом деле лучше там, где светлее. Мой папа тоже, бывало, краденое прятал в лавочке аккурат напротив резиденции квартального полицмейстера... Утречком садитесь на коня и скачите вниз по реке, в Адари. У нас здесь одни рыбацкие лодки да два княжеских корабля, а в Адари - приличный по меркам Пограничья порт. За два десятка серебряных вам шикарную посудину продадут - с палубой, трюмом, каютой, капитаном и тремя корабельными патентами на три разных названия... А если отыщете в кабаке "Петух и пивная кружка" такого Брюхана Тубои сложите пальцы вот так, - он показал, - да отсыплете ему еще пяток, он сам для вас и разыщет, что нужно, пока пиво пьете, вам и бегать не придется.
     - Ладно, - сказал Сварог. - Но если что...
     - Под землей найдете, дело ясное, - кивнул тот. - Не сомневайтесь, все честно. Только с князем не связывайтесь, он у нас романтик, голову задурит, и пропадете...
     - А ну-ка, брысь отсюда! - цыкнула неизвестно когда подкравшаяся хозяйка.
     - Тетка Чари, да мы вполне мирно беседуем... - Собеседник Сварога вскочил и примирительно развел руками.
     - Соколик мой, я таких на нок-рее вешала... - тихонько сообщила тетка Чари.
     Вряд ли она шутила - темные личности сразу поскучнели и, учтиво раскланявшись со Сварогом, заторопились прочь, однако тетка Чари мгновенно извлекла из-под передника нечто напоминавшее деревянные грушевидные нунчаки, сгребла самого разговорчивого за запястье и крутанула так, что тот взвыл.
     - Стоять, выползок черепаший! Ваша милость, деньги у них забирать будете?
     - Не надо, они их честно заработали, - сказал Сварог.
     - Ну-ну... Все равно - брысь! - Она присела рядом со Сварогом. - Надоели, не клиенты, а сплошная шпана. Нет, пора закрывать все к русалочьей матери и перебираться в Ронеро, полузабытую милую отчизну. Благо про нас там все и забыли, все сроки давности вышли, гончие листы давно не кружат...
     Сварог вежливо помолчал. Хозяйка посидела, слушая музыку, вздохнула и сказала, как показалось Сварогу, со значением:
     - Знала я одного штурмана, ужасно любил, когда ему играли "Тенью жизнь промчалась". И все говорил, что закажет ее по себе вместо заупокойной...
     Сварог выдохнул:
     - Может, мы и разных штурманов имеем в виду, но мне отчего-то кажется, что одного.
     - Вы не из Старой Гавани едете?
     - От Старой Гавани остались одни головешки, - сказал Сварог. - И три мачты из воды торчат. "Божий любимчик" должен был нас ждать...
     - А Зо? С ним что?
     - Мы... ну, в общем, мы прорвались поодиночке, - сказал Сварог. - Может, Зо просто припозднился. Может, там на дне вовсе и не "Божий любимчик"...
     - Ну да, - горько усмехнулась тетка Чари. - В таких делах, голубчик мой, обходится без всяких "может". Говорила я своему дураку. И Вентрасу говорила...
     - Вентрас в Винете, - вырвалось у Сварога.
     Тетка Чари нисколечко не удивилась:
     - То-то и оно...
     - А что такое эта Винета?
     - Как вам еще до сих пор голову не оторвали? Ведь ничегошеньки не знаете... А интересно, знаете хоть, на кого вы жутко похожи?
     - Знаю, - сказал Сварог. - До чего мир тесен...
     - Мир-то большой, только вы бродите по старым дорогам вашего двойника, вот и нарываетесь. Вы, часом, не сын?
     - Вот уж нет, - сказал Сварог. - Долго объяснять, вам наскучит. Я и сам еще не разобрался до конца в иных странностях.
     - Понятно. Может, вам чем помочь? Вы, конечно, не наш, но явно как-то с нашими повязаны...
     - Спасибо, сам справлюсь. Скажите, если эти прохвосты что-то посоветовали, на них можно полагаться?
     - Можно. И рады бы положить грех на душу, да помнят, где живут. Если что, я им устрою грустную жизнь на фоне сплошных неприятностей... Утром уедете?
     - Скорее всего.
     - А выскочить из этого дела никак не можете?
     - Не хочу.
     - Ох, беда с вами, с идейными, - вздохнула тетка Чари. - Не умеете вовремя остановиться. Правда, мой дурень был не из идейных, да тоже не сумел остановиться вовремя. Вот и крутись теперь слабая женщина со всем хозяйством...
     - А Перек?
     - Перек хорошо умеет махать абордажным топором да лазить по мачтам. А для хозяйства нужна смекалка. Ничего, вскорости начну собираться в Ронеро, подожду пару дней, вдруг Зо на горизонте все же обозначится...
     - Если появится, скажите ему, что я ушел в Харлан.
     - Тоже, нашли место. Сплошные колдуны. Одно меня утешает: если эти твари, шары чертовы, пойдут дальше, от Харлана половинка останется...
     - А вас не беспокоит, что они пойдут еще дальше?
     - Они ж не могут переходить реки. Разве что найдется сволочь, устроит им мост. Достаточно натянуть шелковинку поперек реки, иной нечисти это, что мост каменный...
     - Боюсь, сволочь отыскалась, - сказал Сварог. - Один сегодня был на базаре. В человеческом виде.
     - А я решила, брехня.
     - Я сам видел.
     - Нет, пора отсюда сматываться. Уж если стали людьми оборачиваться... Значит, его и в самом деле угрохали?
     - Да как раз я его и... - сказал Сварог.
     - Идите вы! Я-то думала, брехня, пришел старый Шовер, а этот, не сбрехнувши, чарку ко рту не поднесет... - осеклась, уставилась через плечо Сварога. - Вот сюрприз! Князь!
     Сварог обернулся. Гомон приутих, даже фогороши заиграли потише. В дверях стоял светловолосый юноша, почти мальчишка. Вокруг высокой тульи шляпы поблескивает княжеская корона, на груди серебряная цепь (хотя согласно законам геральдики князю полагается носить золотую, строго определенного фасона).
     Двое в кирасах и рокантонах [рокантон - шлем с широкими железными полями (у разных мастеров выгнуты на разный манер) и высоким железным гребнем; носят его в основном кавалеристы, личные стражники дворян и королей] вошли следом, встали по сторонам двери. Тот, что проверял сегодня на окраине документы Сварога, кивком показал на него князю. Князь направился к столу. Солдаты остались у двери. Тетка Чари проворно вскочила:
     - Ваше сиятельство, честь какая... соизвольте снизойти, чем богаты...
     На них таращились со всех сторон. Вспомнив, в какой он личине обретается, Сварог встал и низко поклонился, приложив обе руки к груди.
     - Я Ведем, князь Рута, - сказал юноша. - Где мы можем поговорить?
     Тетка Чари побежала впереди:
     - Сюда, ваше сиятельство, тут ни одна живая душа... - Она распахнула дверь в просторную заднюю комнату, выскочила, вернулась с огромным подносом. - Чем богаты...