Вторник, 19.03.2024, 12:11

Приветствую Вас Гость | RSS
ФЭНТЕЗИ
ГлавнаяРегистрацияВход
Меню сайта

МОИ КНИГИ

Русалки

Дракон

Призрак

Статистика
Rambler's Top100 Счетчик PR-CY.Rank

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0


-4-

     - Кошка... - грозно начал Сварог, героически пытаясь отвести взгляд. Не получалось, хоть ты тресни.
     - Ой, да брось, пожалуйста, разыгрывать святого Амакоса, - тихо сказала Мара. - Сними лучше свои кружева идиотские.
     Сварог сел и медленно стянул через голову рубашку. Он честно пытался бороться с собой, но не выходило. Ни-как. Он никогда не числил себя в сексуальных маньяках и половых неврастениках, да вот беда - представшая его взору фигурка была уже отнюдь недетская. Просто юная женщина точно знала, чего хотела. И никакого совращения малолет-них. Вот и все, если вкратце. Чтобы не хотеть ее, нужно оказаться либо импотентом, либо идиотом, а о партийной ор-ганизации здесь вряд ли услышат в течение пары-тройки ближайших тысячелетий...
     Стоя на коленях у постели, Сварог в последнем приступе благонравия попытался внушить себе, какая он скотина, но самобичевание очень быстро вылетело из головы. Мысленно махнув на все рукой, он коснулся губами нежной кожи. Мара, не открывая глаз, легонько прижала ладонями его затылок, и он ощутил щекой нежный изгиб бедра. Дальнейшее случилось легко и нежно, и, пока его язык господствовал над влажными тайнами, мучительное наслаждение пронизы-вало тело так, что хотелось кричать, кровь колотилась в виски, и он впервые потерял голову. Кажется, она стонала. Ка-жется, ее тело медленно выгибалось и опадало, как колеблемый ветром стебель цветка. Плохо соображая, зная лишь, что обрел наконец необъяснимое, долгожданное, Сварог лег с ней рядом, слушая тяжелое дыхание, обнял по-настоя-щему и ни о чем больше не сожалел.

5. ПРИНЦЕССА, КОТОРОЙ НЕТ

     ...Так уж ему везло, что, выйдя утром из каюты уже в дворянском облике, при мече, золотом поясе и баронском перстне, он нос к носу столкнулся с капитаном. Капитан в великолепном мундире, синем с серебром, тоже при дворян-ском поясе, мече и графском перстне, остановился с маху, не скрыв изумления. Он прекрасно помнил Сварога как почтительного купца, и теперь недоуменно шевельнул пышными усами:
     - Оказывается, и на моей скромной посудине случаются чудеса. Как я успел заметить, ваш племянник уже пре-вратился в очаровательную благородную девицу, теперь, понятно, очередь за вами...
     Сварог с ходу преподнес ему историю барона Готара - совершенно правдивую (он лишь ввел в нее юную племян-ницу, бедную сиротку, вдруг оказавшуюся законной наследницей богатого поместья).
     Капитан задумчиво шевелил усами. Сварог сообщил, что на означенное поместье претендует еще дальний род-ственник, от которого следует ждать любой подлости, и девчонку необходимо было доставить в Равену окольными пу-тями, в замаскированном виде. Выслушав вежливо и внимательно, капитан фыркнул:
     - Век живи - век учись. Каждый день узнаешь что-то новое, увлекательное - еще и этим моя служба мне мила...
     Вежливо раскланялся и ушел, прежде чем Сварог успел подвергнуть его небольшому испытанию с помощью ма-гии, дабы узнать, до какой степени капитан во все это поверил. Ситуация создалась щекотливейшая. Они были уже в Ронеро, но пароход оставался кусочком снольдерской территории, где капитан второй после бога. Правда, все обстоя-ло не так уж плохо. Для таларского дворянина позором считается стать полицейским осведомителем. Зато заграничный шпионаж - занятие по той же древней традиции вполне дворянину, самому титулованному, приличествующее. Значит, самое большее, что может сделать капитан, если он имеет отношение к секретным службам, - упомянет о странном ба-роне в своем донесении, вернувшись в Снольдер. И только. Нет, все обойдется...
     Он поднялся на верхнюю террасу, отыскал Мару, молча встал рядом. Она подняла на Сварога лукавые глаза:
    - Выспался? Ну вот, а ты боялся...
     Сварог, по-прежнему ни о чем не сожалевший, вдруг заподозрил, что начинает краснеть: щекам стало что-то очень уж подозрительно горячо. Он повернул рыжую синеглазую кошку лицом к себе и крепко поцеловал. Отстранил, взглянул серьезно и внимательно. Судя по ее удивленным глазам, ее еще ни разу не целовали на палубе роскошного парохода, и вообще, похоже, обходились гораздо незамысловатее и проще, чем следовало бы обходиться с красивой девушкой в развеваемом легким утренним ветерком красивом коротком платьице ронерской дворянки. Сварог прекрас-но знал, что такое спецназ, и потому ничуть не надеялся на мгновенное перевоплощение ее в нормальную девушку - такое случается только со сказочными принцессами, да и то заколдованными, но некие надежды на будущее все же пи-тал. Воевать должны мужики.
     Сварог притянул ее к себе, и она неумело приподнялась на носках, обхватив его за шею. Сзади деликатно покаш-ляли. Они отскочили к вычурным перилам, и капитан во всем великолепии прошествовал мимо, позвякивая золотыми шпорами и бормоча словно бы себе под нос:
     - Бедные сиротки, конечно, одиноки и печальны, и утешить их - долг подлинного дворянина...
     - Может, следовало бы его убрать? - деловито предложила Мара. - Я могу незаметно, никто ничего не заподозрит, он вообще умрет через неделю...
    Перемена была столь резкой, что Сварог с досадой махнул рукой.
    - Я что-то глупое предложила?
     - Нерациональное, - сказал Сварог, чтобы не вдаваться в дискуссии. - Нет ни смысла, ни потребности... Красивый город?
    - Да. Только стратегически уязвимый.
    - Не без этого...
     Равена, как и прочие столицы, размещалась по обоим берегам Итела. Пароход уже пересек городскую черту, и по обе стороны уплывали назад высокие каменные дома под острыми черепичными крышами, берега были забраны в се-рый гранит, и над крышами дрожали потоки раскаленного воздуха, пронизанного едва заметными дымами: город про-сыпался, повсюду готовили завтрак. Кое-где над берегами еще стелился сизый рассветный туман, знаменовавший здешнюю зиму. "Зима, тоже мне, - подумал Сварог, глядя на низкие портовые здания, проступавшие сквозь зыбкое по-лупрозрачное марево. - Ни снега, ни настоящих холодов. Только-то и всего, что самую чуточку прохладнее, - да облака, когда зарядят зимние дожди, выглядят унылее и угрюмее, чем летом". Правда, он еще не видел нынешнего лета своими глазами, и эта фраза была вычитана из здешнего романа.
    - Тебе не холодно?
     - Разве это холод? - удивленно взглянула Мара. - Вот на Сильване... И потом, нас учили переносить холод.
    - А как получилось, что вас так рано научили...
     - Заниматься любовью? - непринужденно закончила за него Мара. - Это просто. Видишь ли, женщина показывает гораздо лучший результат, если незадолго до того была с мужчиной. Наука. Так нам объясняли на лекциях, и я пришла к выводу, что наука права.
     - Ну да, наука, - проворчал Сварог. - Чему бы путному учили, яйцеголовые...
    Мара потупилась в наигранном смущении:
    - Но я вчера ночью поняла, что многому нас довольно бездарно учили...
    - Кошка, во второй раз ты меня покраснеть не заставишь.
     - Но в первый раз ты и в самом деле покраснел. Этак пикантно запунцовел...
     - Р-разговорчики, - сказал Сварог. - Меня, понимаешь ли, по-другому учили. Хватит. Давай о делах. Если, паче чаяния, нас вздумают задержать на таможне, будем прорываться. Жестко.
    - А это будет рационально?
     - Пожалуй, - сказал Сварог. - Я обдумал. Графиня, к которой мы едем, особа при дворе влиятельная. Из ее особ-няка нас согласно здешним законам смогут извлечь только по "золотому листу", именем короля. И заниматься нами будет личная королевская полиция. А у нас найдется чем расположить к себе короля...
    - Если прикажешь, я его расположу к нам очень быстро. Нас учили...
    - Молчать, - сказал Сварог. - Тебе известно, что такое ревность?
    - Но какое отношение это имеет к работе? - искренне удивилась Мара.
    Сварог мысленно плюнул и промолчал.
     Таможенное дело здесь пребывало отнюдь не в зачаточном состоянии и было поставлено на совесть. Причал оказался обнесен солидной решеткой в два человеческих роста, и покинуть его можно, только пройдя через низенький и длинный кирпичный домик (и у домика, и по ту сторону решетки там и сям прохаживались стражники в темно-бордо-вом, выглядевшие отнюдь не лопухами). Сварог не без грусти вспомнил патриархальные обычаи харланской столицы. Здесь была более цивилизованная страна – следовательно, взятки брали не в пример изящнее и культурнее, хорошо еще, что дворян первыми пропускали в таможню. Внутри домик был разгорожен вдоль кованой решеткой в половину человеческого роста, перемежавшейся десятком широких столов, за которыми восседали чиновники в темно-зеленых вицмундирах таможенного департамента, судя по знакам различия - мелкая сошка.
     - Пустяки, - тихо сказала Мара, наморщив нос. - Если что, хватай твой любимый топор и иди первым, я прикры-ваю...
     Сварог положил перед пожилым узколицым чиновником свою подорожную. Тот внимательно прочитал ее, потом еще раз, гораздо медленнее, уставился в потолок, перевел желчный взгляд на Сварога:
    - Так... Барон Готар - это вы и есть, надо полагать?
    - Да уж надо полагать, - сказал Сварог.
    - Где же это у нас Готар?
    - В Пограничье, - сказал Сварог, чуть насторожившись.
    Чиновник задумчиво уставился в потолок:
     - Слышал что-то такое, как же... Ни суверена, ни порядка, ни надлежащей администрации... Весело живете?
     - Как посмотреть, - сказал Сварог. - С утра всякую шваль вешаем, не одних только канцелярских крыс, хотя, если придет такая потребность, любую чернильную душу с Конопляной Тетушкой повенчаем и слез лить не станем...
    Стоявший за спиной чиновника стражник откровенно заржал.
    Чиновник поджал губы, с ног до головы оглядел Мару:
    - Дочка?
    - Племянница, - сказал Сварог.
     - Понятно. Троюродная, надо полагать? Или родство еще более дальнее? Что ничуть на теплоту тесных род-ственных отношений не влияет, вовсе даже, я бы сказал, наоборот...
     Стражник приготовился заржать, но встретил взгляд Сварога и с ходу передумал. У Сварога же возникли стойкие подозрения, что дело нечисто. Сначала показалось, будто таможенник примитивно вымогает взятку, но тут же стало ясно, что все гораздо серьезнее.
     Судя по жалкому серебряному шитью - всего-то по три коротеньких веточки остролиста на каждом рукаве и узень-кая кайма на воротнике, - таможенник пребывал в убогом чине канцеляриста, сиречь третий от конца согласно здешней Табели о рангах. Пояс на нем был не дворянский, а серебряный, Сословия Чернильницы. Чиновник столь ничтожного класса, к тому же не дворянин, ни за что не стал бы держаться столь нагло с благородным, пусть даже захудалым ба-роном из Пограничья. Скорее наоборот - именно дворяне из Пограничья не в пример более свирепо относятся к малей-шему посягательству на их честь. Будь Сварог обычным вольным ярлом, чиновник давно лишился бы половины зубов - он вдобавок ко всему ни разу не назвал Сварога ни "вашей милостью", ни даже "лауром". И неприятности у ярла были бы минимальными - благородные свидетели подтвердят, что чернильная крыса сама спровоцировала барона столь хамским обращением, грузный маркиз возле соседнего стола уже сделал Сварогу недвусмысленный знак, могущий означать лишь одно: "Да заедьте вы ему в ухо, ваша милость!" Сварог ограничился тем, что придвинулся к столу и грозно сказал:
    - Шевелись, крыса чернильная, уши обрежу!
    Чиновник, опустив глаза, стал копаться в бумагах.
     А Сварог вдруг ощутил, как по вискам ему словно бы провели чем-то мягким и пушистым, невидимой кроличьей лапкой.
     Вот оно что. Здесь, в зале, был колдун, осторожно прощупывал Сварога Заклятьем Ключа. Наверняка и Мару тоже. Дохленький колдун, признаться. Интересно, где он? Кто-нибудь из праздно бродивших по залу стражников?
    - Ну? - спросил Сварог. - Скоро ты там?
     - Порядок в нашем деле необходим, ваша милость, - ответил чиновник, не поднимая глаз от вороха печатных бумаг. - А то случаются... бароны и племянницы...
    Невидимая пушистая лапка продолжала оглаживать виски.
     - Ну? - повторил Сварог. - Как там в вашем розыскном списке? Насчет противоестественных сношений с чиновниками - типа мужеложства или взятки - про меня ничего не написано? Не грешен?
    Стражник заржал. Канцелярист поднял глаза:
    - Добро пожаловать в славное королевство Ронеро, ваша милость.
     - Благодарю, - сказал Сварог. - Это вы, кажется, со стола обронили? Он положил прямо на розыскные листы медный полугрош - самую мелкую монетку, какая ходила здесь в обращении. Чиновник очутился в пикантном положе-нии: взять грошик – засмеют сослуживцы, гордо смахнуть со стола - можно и получить по морде. Поэтому он притво-рился, будто никакой монетки на столе и нет. Стражник распахнул решетчатую дверь, и Сварог с Марой сделали пер-вые шаги по королевству Ронеро в качестве совершенно благонадежных приезжих. Два носильщика волокли следом не подлежащий досмотру сундук благородного лаура - в котором и не имелось ничего предосудительного, кстати.
     В Равене наличествовали извозчики - еще один отличительный признак цивилизации. И торговались они вполне цивилизованно - угадав приезжего, заламывали несусветную цену. Сварог, однако, не видел смысла экономить, и че-рез пару минут они с Марой уже сидели в запряженном парой каурых габолере [габолер - карета, у которой при необхо-димости складной кожаный верх опускается на две стороны, вперед и назад, а оконное стекло убирается в дверцу]. Из-возчик болтал без умолку, расписывая достопримечательности и исторические места, мимо которых они имели честь проезжать. Сварог ему не мешал - это было даже интересно и позволяло, не вызывая подозрений, вертеть головой во все стороны. В какой-то миг он вопросительно глянул на Мару, та чуть заметно кивнула и подняла указательный палец.
     За ними следили. Уардах в сорока позади, не обгоняя и не приближаясь, тащился всадник на чалой лошади, судя по одежде - небогатый дворянин. Он подхлестывал лошадь, когда экипаж рысью проносился по улицам, где не было ни достопримечательностей, ни исторических мест, и натягивал поводья, когда извозчик ехал медленнее...
     Из чистого любопытства он попросил возницу сделать крюк и проехать по набережной - чтобы взглянуть на Мост Короля Уитреда, самый большой на планете, соединявший берега Итела вот уже четыреста лет (а река здесь была шириной лиги в полторы). Как обычно и водится, ни снимки, ни видеозаписи не могли передать очарования и мощи се-рой гранитной громады, вздымавшейся на овальных быках настолько высоко, что под мостом свободно могли проплы-вать не особенно крупные корабли. Это был целый городок - с многочисленными лавками, тавернами и мастерскими по обе стороны проезжей части, с несколькими храмами, полусотней статуй и монументов. По стародавней традиции горо-док этот пользовался всеми правами квартала - с соответствующими чиновниками, полицией, отличительным знаком и прозвищем для обитателей. Как не единожды случалось в истории (и не только таларской), стойкая молва гласила, что без помощи дьявола архитектор никак не мог обойтись...
     Наперерез им промчался что есть духу трубивший в рог всадник - судя по черно-синей накидке, расшитой золоты-ми лилиями, королевский герольд. Извозчик мгновенно натянул вожжи. Двигавшиеся навстречу экипажи тоже остано-вились, не доезжая до перекрестка.
    - Что такое? - спросил Сварог.
    - Король изволит следовать, ваша милость.
     Вслед герольду проскакали двое в красных мундирах и коротких черных плащах - ликторы, личная стража. За ликторами - четверка синих мушкетеров. Вскоре раздалось басовитое урчание мотора единственного в Ронеро автомо-биля, а там показался и он сам, неспешно миновал перекресток - огромная, синяя с золотом карета с чистейшими, поч-ти невидимыми стеклами, королевским гербом на дверцах, посеребренными колесами и двумя лакеями на запятках. Шофер сидел снаружи, на чуточку переделанном облучке, и выглядел раз в десять спесивее любого короля - учитывая уникальность его профессии, даже простительно. Насколько Сварог помнил, это был какой-то герцог. Автомобиль, по-нятно, снольдерской работы.
     За стеклами Сварог увидел четкий орлиный профиль Конгера Ужасного и златовласую головку Делии. Лицом к ним на переднем сиденье застыли, напряженно выпрямившись, двое раззолоченных придворных. У дверцы скакала черноволосая красавица в парадном мундире полковника синих мушкетеров - Арталетта, герцогиня Браг, незаконная дочь Конгера. Следом - еще четверо мушкетеров и блестящая кавалькада придворных. Лошади извозчика вели себя на удивление спокойно - как и все остальные, бывшие на улице в этот миг, запряженные в экипажи и верховые.
     "Охрана чисто символическая, - отметил Сварог. - В то время как даже министру полагается по чину восемь лик-торов. Ну, сие нам знакомо, ничего странного. Короли и императоры, носившие заслуженные титулы Жестоких, Ужас-ных и Грозных, как правило, доживали до преклонных лет и умирали естественной смертью, почти не сталкиваясь с по-кушениями и серьезными заговорами - зато мягких и либеральных венценосцев били табакерками в висок, тащили на эшафот, свергали и изгоняли..."
    - Куда это он? - спросил Сварог.
     - В храм Хорса, - охотно ответил извозчик. - Не в пример батюшке, король наш - человек богобоязненный, храмам покровительствует весьма благочестиво, и всем богам оказывает почет...
     Сварог усмехнулся. Просмотренное им у Гаудина досье короля являло образ далекого от всякого благочестия циника и материалиста, истребившего в борьбе за престол четырех родных братьев, разогнавшего ротой черных дра-гун уитенагемот [уитенагемот - совет при короле, состоящий из представителей знати, Сословий, а в последнее время и Гильдий; родословная его восходит к седой древности - народным собраниям и советам старейшин; своей присягой утверждает восшествие короля на трон (а в редких случаях и избирает короля), участвует в составлении законов и при-нятии особо важных для государства решений; однако на практике сплошь и рядом превращается при сильном короле в чисто декоративное заведение], преспокойно казнившего десять лет назад великого понтифика храма Симаргла [ве-ликий понтифик - верховный священнослужитель того или иного бога, глава соответствующей церкви в стране], когда тот сунулся в большую политику, и, наконец, в прошлом году присвоившего дворянское достоинство любимой охот-ничьей собаке...
     - Выдумали черт знает что, - ворчал извозчик. - Если этих вонючих телег станет много, куда лошадей деть при-кажете? Все снольдерцы, чтоб им провалиться. Никогда от них ничего хорошего не было и впредь не будет. Понаехали. Поналетели. Самолеты приволокли. Позавчера летали над предместьями, всю скотину распугали, народ, кто потемнее, по сараям да по колодцам начал прятаться. Доиграемся до второго Шторма, верно вам говорю, ходят слухи, и памятник Морским Ястребам хотят убрать - ввиду нашей нынешней тесной дружбы со Снольдером, дабы не омрачать дружбу воспоминаниями о прошлых войнах...
    - Что за памятник?
    - А вот сейчас и увидим, если пожелает ваша милость. Гей!
     Он свернул влево, на гранитную набережную, остановил лошадей. Посреди полукруглой площади стоял высокий черный камень, отесанный с одной стороны. На отесанном месте сиял золотом силуэт корабля, а выше, на диком кам-не, прикреплен золотой ястреб с мечом и якорем в лапах.
     - Видите вон то здание, ваша милость, с колоннами? Школа гардемаринов "Морской ястреб". Так вот, когда во-семьдесят лет назад снольдерский флот напал на Равену, войск в городе почти что и не было, одни гардемарины. Отыскалась пара пушек. И эти парни, ваша милость, держались трое суток, пока не подошла армия, держались против трехпалубных фрегатов и морской пехоты, подожгли три корабля. Из них, понятно, девять десятых выбили начисто, из гардемаринов... А теперь эти снольдерские летуны над столицей порхают, как у себя дома. Неужто снимут памятник? У меня прадед боцманом служил на "Бешеном коне" - был такой учебный корвет при школе. И когда гардемарины собра-лись пустить брандер на адмиральский корабль, прадед по нахальству характера такого случая упустить никак не мог.
    - И что? - спросил Сварог.
     - А как оно бывает с брандерами? Рвануло прежде, чем они успели спустить шлюпку - и не осталось ни снольдер-ского корыта, ни гардемаринов, ни прадеда. Хорошо еще, дед мой к тому времени уже имелся на свете... Адмиральский фрегат потом подняли, кое-что в Морской музей поместили. Музей смотреть будем, ваша милость?
     - Да нет, - сказал Сварог. - Поезжай-ка ты прямиком в особняк графини Дино. Оружейников, четыре.
     - Слушаю, ваша милость. Обратите внимание на данную достопримечательность, каковую у себя в Пограничье вам, уж простите, видеть никак не доводилось... Видите на крышах два золотых шпиля? По обе стороны площади? По особо торжественным дням вон оттуда и досюда, над всей, считай, площадью загорается как бы великанское окно, и любой, какого бы сословия и гильдии ни был, может лицезреть торжественное шествие Императрицы Четырех Миров со всем двором... Жаль, ваша милость, что вы этакого не видели. Вот где красота и великолепие...
     - Да уж могу себе представить, - сказал Сварог. Он сам два раза присутствовал на таких шествиях - но никто ему не говорил, что церемония порой транслируется на землю. Хотя о телевизорах для земной знати слышать доводилось.
    В дальнем конце площади неотвязно маячил конный шпион.
     Особняк графини Дино стоял посреди большого сада, окруженного кирпичной стеной с частоколом железных ши-пов поверху. У массивных воротных столбов из розового песчаника, увенчанных гербами с графской короной, азартно резались в кости слуги графини и ронины-прихлебатели - понятно, разбившись на две кучки согласно сословию. Слуги крыли друг друга последними словами и хватали за ливреи, дворяне погромыхивали мечами, но сквернословия и руко-прикладства, как люди благородные, меж собой не допускали. Гам стоял на всю улицу. Сварог воочию убедился, что Ронеро держит первенство на континенте по беззаветной любви к азартным играм, пари, состязаниям и головоломкам. Понятно теперь, почему именно в этом королевстве уголовное право было обогащено Игорным кодексом.
     Никто и ухом не повел, когда габолер остановился у ворот. Возможно, они не заметили бы и королевского авто-мобиля.
     Сварог подумал, покопался в кошельке, вытащил золотой аурей, хорошенько прицелился и угодил в нос самому шумному лакею. Настала тишина, возникло замешательство, и все взоры обратились к экипажу. Сварог спрыгнул на вымощенную тесаным камнем мостовую, протянул руку Маре и громко сказал, не глядя на челядь:
     - Доложить графине - барон Готар. Сундук в дом. Живо. Головы поотрываю.
     Один лакей опрометью помчался в дом, остальные, толкаясь и мешая друг другу, подхватили сундук. Дворяне приосанились и отвесили церемонные поклоны - народ был довольно обтрепанный, но при золотых поясах, понятно.
     Показался шпион. Он медленно проезжал мимо, старательно притворяясь, что не видит ни ворот, ни публики.
     Высмотрев среди дворян самого задиристого на вид и потертого, Сварог ловко сунул ему за обшлаг несколько золотых:
    - Кажется, лаур, я вам остался должен за вчерашнюю гульбу?
     И показал глазами на шпиона. Потертый, ничуть не удивившись, вышел на середину улицы и заорал что есть мочи, глядя мимо всадника:
    - Эй, лаур, ты кого имел в виду, столь гнусно ухмыляясь?
     Шпион, прижав руку к груди, стал было вежливо уверять, что он вообще не ухмылялся, тем более гнусно, но по-тертый с большой сноровкой сдернул его за ногу с лошади, подскочили остальные, и мгновенно завязалась свалка со звоном клинков и невнятными выкриками. Ухмыльнувшись, Сварог взял Мару под руку и повел к дому по дорожке из красного кирпича. Навстречу уже несся лакей:
    - Просят пожаловать, ваша милость...
     Графиня встретила их, стоя у подножия ведущей в особняк лестницы - что согласно здешнему этикету означало весьма радушный прием. Сварог удивленно приподнял брови. Он почему-то решил, что резидентом Гаудина окажется суровая старуха, этакая Екатерина Медичи на излете века, искушенная в интригах и ядах, с кинжалом в рукаве и су-ровым взором.
     Перед ним стояла светловолосая и сероглазая особа в коротеньком розовом платье, прехорошенькая, но легкомысленная и ветреная на вид, как десяток синих мушкетеров. Быть может, бабушка-интриганка попросту прихворнула?
     - Барон Готар к вашим услугам, ваша светлость, - сказал Сварог, кланяясь. - Могу ли я узнать...
     Большие серые глаза, которые пуританин назвал бы бесстыжими, а поэт - игривыми, моментально изучили его с головы до ног.
     - Другой графини нет, - сказала особа. - Вы ведь это хотели узнать? Я - Маргилена, графиня Дино, самый лучший и самый верный конфидент милорда Гаудина.
    Сварог невольно покосился на торчавшего тут же лакея.
    - Что я с тобой сделаю в случае чего? - безмятежно спросила графиня.
     - Под землей отыщете и мужское достояние в мясорубку засунете, ваша светлость, - серьезно ответил лакей.
     - Именно... - графиня подняла тонкий указательный палец, украшенный огромным брильянтом. - Не беспокойтесь, барон, люди у меня надежные. Прошу в дом.
     Она пошла впереди, как и полагалось радушной хозяйке. Первые разведданные, добытые Сварогом в Ронеро, за-ключались в открытии того факта, что ножки у графини были великолепные. Что до мини-платьев, виной всему была Яна, появившаяся как-то на экране телевизора в крайне короткой юбке. Женская половина земной аристократии, чуткая к малейшим веяниям моды, мгновенно сделала выводы и подхватила почин, благо не имелось на сей счет никаких за-претов ни религиозного плана, ни бытового. Уже через месяц дело приняло официальный оборот - высочайшими указа-ми земных королей длина платьев и юбок была должным образом регламентирована: крестьянки повинны носить платья до пола, женщины семи Высоких Сословий - до колен. Для дам-дворянок установили лишь верхнюю границу приличий, а в остальном они были вольны. Впервые услышав об этой истории, Сварог развеселился было, но вскоре пришел к выводу, что новый обычай ничуть не умнее и не глупее всех прочих традиций, сопровождавших дворянство в его путаной и бурной истории. По крайней мере, он приятнее, чем, например, золотые блохоловки французских при-дворных дам...
     Графиня провела их в золотисто-сиреневую гостиную, усадила за стол. Лакей принес поднос с пузатой черной бу-тылкой "Кабаньей крови" и радужными бокалами тончайшего гаарского стекла знаменитой марки "Золотой мыльный пузырь". Пить из них было даже жутковато - казалось, бокал вот-вот разлетится в пыль под тяжестью налитого вина. Сварог покосился в угол, на огромный выключенный телевизор, посмеявшись про себя.
     В последние годы канцлер, по словам Гаудина, разработал некую программу, имевшую целью немного сблизить дворянство земное и небесное. Благородные обитатели Талара совершенно бесплатно получили телевизоры. У коро-лей они работали восемь часов в сутки, у герцогов - семь. И так далее. Экраны появились в сословных и гильдейских Собраниях и на площадях столиц. Канцлеру это ровным счетом ничего не стоило, а дворянство ухватилось за невидан-ную привилегию когтями и зубами, интригуя и борясь за право смотреть телевизор лишние полчаса с тем же пылом и жаром, с каким сражалось за королевскую милость, поместья и чины. Высочайше пожалованной привилегией можно объявить, строго говоря, что угодно. Главное - провозгласить, что это привилегия, да оформить все должным образом. Программы, правда, были убогими, но и наверху, в летающих замках, они не умнее и не содержательнее, столь же пустые, нескончаемые сентиментальные сериалы, боевики да песенки. Сплошь и рядом на землю идет то же самое, что и для хозяев летающих маноров. А наверху, в свою очередь, зачитываются земными пустенькими романчиками, вовсю их экранизируя.
     Графиня изящно закинула ногу на ногу, вынула из золотой шкатулки длинную сигарету, каких здесь не делали, - демонстрировала самый что ни на есть великосветский стиль. Сварог галантно поднес ей огонь на кончике пальца.
     - Ого... - она прикурила, не особенно и удивившись. - Значит, вы не просто пограничный барон... Что ж, следовало ожидать. Постойте-ка... - вдруг уставилась она на Сварога с восторженным ужасом. - Но ведь это означает... Серый Рыцарь?!
     - Иногда я подозреваю, что так все и обстоит, - сказал Сварог дипломатично. - Если только Таверо не был шутни-ком.
     - Ну что вы... - Она кивнула в сторону Мары. - Быть может, мы отправим детку посмотреть драгоценности или платья, а сами займемся делами?
     Детка глянула на нее искоса, потом уставилась на украшавшие стены шпаги и стилеты определенно не без наме-ка.
     - Видите ли... это, в общем, никакая не детка, - сказал Сварог. - Это моя полноправная помощница.
     - Ах, вот оно что, - графиня с интересом обозрела Мару. - Понятно, а я-то ломала голову, зачем она с вами... Милорд Гаудин мне немного рассказывал, но я, признаться, не думала, что они такие обыкновенные и милые... Опять?! - она гневно оглянулась на дверь.
     Вошел богато одетый и крайне унылый субъект лет сорока, затоптался у входа:
     - Душа моя, осмелюсь напомнить, сегодня двадцать первое... Маргилена...
    Графиня смерила его ледяным взглядом:
     - Если вы, золотко, еще раз осмелитесь ввалиться, когда я принимаю гостей, ваше скромное украшение оконча-тельно зарастет паутиной... Брысь!
     Унылый субъект покорно вывалился спиной вперед, распахнув задом створку двери.
     - Это, если так можно выразиться, супруг, - безмятежно пояснила графиня. - Понятно, я не чудовище, когда-то следует, отринув любовников, исполнить супружеский долг, дело святое... Эта беспросветно скучная и наводящая тоску процедура свершается два раза в месяц, двадцать первого и сорок шестого, и в означенные дни, с раннего утра, сей обуянный похотью сластолюбец не дает мне прохода, стеная и оглаживая. Великие небеса, в доме не протолкнуться от смазливых служанок - нет, подавай ему меня. Извращенец. Вообразите, он иногда усаживается в саду, под окнами моей спальни, и хнычет, словно фамильное привидение Верготов. Многих это только развлекает, но попадаются тонкие натуры, их эти всхлипы нервируют... Вам такой концерт понравился бы?
     - Нет, конечно, - сказал Сварог, прилагая титанические усилия, чтобы собрать мускулы лица в неподвижную мас-ку.
     - Вы смейтесь, если хотите. Милорд Гаудин вечно надо мной смеется. Однажды он так хохотал, что пролил мне на живот чашку горячего шоколада. Вам, конечно, весело, а каково было мне, с моей необычайно нежной кожей? Целый месяц после этого меня любили в самых невероятных позициях, чтобы не задеть обожженного живота...
     - Умоляю вас... - сказал Сварог жалобно, чувствуя, что вот-вот смахнет со стола взрывом хохота драгоценные не-весомые бокалы.
     - Но это все чистая правда, - заверила графиня. - Я, разумеется, не дура, иначе ни за что не попала бы в конфи-денты. Просто я, как выражается милорд Гаудин, яркая индивидуальность, с чем полностью согласна, да и вы, навер-ное, тоже... И еще. Всеми этими прибаутками я, уж простите, пыталась оттянуть весьма тягостный разговор о наших делах...
    - Почему - тягостный?
    - Потому что ее нет, она исчезла...
    - Кто?
    - Делия, - сказала графиня.
    - Полчаса назад я ее видел в автомобиле короля.
    - Это не она.
    - А кто?
     - Не знаю, - сказала графиня, и в ее глазах Сварог увидел страх. - Двойник, нежить, морок, наваждение... У меня есть человек, прекрасно умеющий распознавать такие создания, под какими масками они ни прятались бы. Наслед-ственность, знаете ли. Говорят, его прабабка была колдуньей.
    - А верить ему можно?
    Графиня бледно улыбнулась:

Предыдущая страница    4    Следующая страница



Форма входа

Поиск

Расскажи о сайте
Понравился сайт - разместите ссылку на страницу нашего сайта в социальных сетях или блогах

 

Орки

Эльфийка

Дракон

Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031



.
Copyright MyCorp © 2024