ФЭНТЕЗИ
Глава 25
Оружейники
–Какая дерзость!– взревела йоклол. В жаровне вспыхнуло пламя, и это существо опять появилось за спиной Мэлис, положив зловещие щупальца на плечи верховной матери.– Ты осмелилась снова вызвать меня?
Почти в панике Мэлис и ее дочери переглянулись. Они понимали, что могущественное создание не шутит с ними; на этот раз они и в самом деле прогневили прислужницу.
–Действительно, Дом До'Урден угодил Паучьей Королеве,– ответила йоклол на их не высказанные вслух мысли.– Но один этот поступок не может рассеять неудовольствие, которое совсем недавно вызвало у Ллос твое семейство. Не думай, что все прощено, Мать Мэлис До'Урден!
Какой маленькой и уязвимой чувствовала себя сейчас Мать Мэлис! Вся ее мощь ничего не значила в сравнении с гневом одной из личных прислужниц Ллос.
–Неудовольствие?– отважилась прошептать она.– Но чем моя семья мола вызвать неудовольствие Паучьей Королевы? Каким проступком?
Смех прислужницы взорвался потоком пламени и летающих пауков, но верховные жрицы не отступили. Они воспринимали жар пламени и этих ползающих тварей как часть их искупления.
–Я уже говорила тебе прежде, Мать Мэлис До'Урден,– произнес провалившийся рот йоклол,– и говорю в последний раз. Паучья Королева не отвечает на вопросы, ответы на которые уже известны!
Извергнув вспышку энергии, которая швырнула четырех верховных жриц Дома До'Урден на пол, злобное существо скрылось.
Первой очнулась Бриза. Она смело подошла к жаровне и затушила оставшееся пламя, закрыв тем самым ворота в Бездну, родной уровень йоклол.
–Кто?– закричала Мэлис, снова превращаясь в могущественную властительницу.– Кто в моей семье вызвал гнев Ллос?
Она опять почувствовала себя незначительной, так как скрытый смысл предупреждения, сделанного йоклол, был слишком ясен. Дом До'Урден готовился вступить в войну с могущественным семейством. Без благосклонности Ллос Дом До'Урден вполне мог прекратить свое существование.
–Необходимо найти преступника,– приказала Мэлис дочерям, уверенная, что ни одна из них в этом не замешана.
Все они – верховные жрицы. Если бы одна из них совершила что‑нибудь недостойное по отношению к Паучьей Королеве, то вызванная йоклол, безусловно, на месте наказала бы виновницу. Она одна могла бы сравниться по мощи с Домом До'Урден.
Бриза сняла с пояса змеиный хлыст.
–Я добуду нужные сведения!– пообещала она.
–Нет,– сказала Мать Мэлис.– Поиски наши должны остаться тайными. Кто бы это ни был, воин или член Дома До'Урден, виновник, безусловно, достаточно опытен и закален против физической боли. Нельзя надеяться, что пытка вырвет признание из его уст, особенно потому, что он знает возможные последствия своего проступка. Нужно немедленно выяснить причину неудовольствия Ллос и наказать преступника как подобает. В грядущей битве Паучья Королева должна быть на нашей стороне!
–Но как же обнаружить преступника?– спросила старшая дочь, неохотно затыкая хлыст за пояс. Мать Мэлис приказала:
–Вирна и Майя, оставьте нас. Никому не говорите о нашем открытии и не намекайте на наши намерения.
Две младшие дочери поклонились и поспешно вышли, недовольные своей второстепенной ролью, но неспособные что‑либо изменить.
Мэлис сказала Бризе:
–Посмотрим сначала, не сможем ли мы на расстоянии выявить виновника.
Бриза поняла ее замысел и воскликнула:
–Магическая чаша!
Она ринулась из приемной в собор и нашла в центральном алтаре драгоценный предмет – широкую золотую чашу, сплошь усеянную черным жемчугом. Трясущимися руками Бриза поставила чашу на алтарь и достала из самого потаенного его уголка ларец, где хранилось самое ценное сокровище Дома До'Урден – большой кубок из оникса.
Мэлис вошла в собор и взяла ониксовый кубок из рук дочери. Проследовав к большой купели у входа в огромное помещение, Мэлис опустила кубок в вязкую жидкость – нечестивую воду своей религии – и пропела:
–Спидере от айкор вен.
Когда ритуал был закончен, Мэлис вернулась к алтарю и вылила нечестивую воду в золотую чашу. И они с Бризой сели смотреть.
* * *
Дзирт переступил на порог учебного зала Закнафейна впервые после более чем десятилетнего перерыва и почувствовал себя так, словно вернулся домой. Здесь он почти безвыходно провел лучшие годы своей юности. Поэтому все разочарования, которые он с тех пор испытал и, безусловно, которые суждено ему испытать в дальнейшем, никогда не смогут вытеснить из его памяти того короткого периода невинности, той радости, которую он пережил, когда был учеником Закнафейна.
Вошел Закнафейн и подошел посмотреть на прежнего своего питомца. В лице оружейника Дзирт не нашел ничего, что было так знакомо и дорого. Вместо привычной улыбки на нем была теперь постоянная кривая усмешка. Он вел себя, как человек, ненавидящий всех окружающих, а Дзирта, вероятно, больше всех остальных. Или, подумал Дзирт, на лице Закнафейна всегда была такая гримаса?
Возможно, это тоска по прошлому навела глянец на воспоминания о годах юношеских занятий? Неужели этот холодный, скрытный человек, которого Дзирт видел сейчас перед собой,– тот самый наставник, который так часто согревал сердце юноши веселым смехом?
–Что изменилось, Закнафейн?– вслух произнес Дзирт.– Ты, мои воспоминания или мои ощущения?
Казалось, Зак не расслышал этого шепотом произнесенного вопроса. Он сказал:
–А, вернулся юный герой, воин, подвиги которого для его возраста просто невероятны!
–Почему ты смеешься надо мной?
–Тот, что убил пещерных уродов,– продолжал Зак.
В руках у него появились мечи, и Дзирт тоже обнажил сабли. При таких обстоятельствах нелепо было обсуждать правила борьбы или выбор оружия.
Еще до того, как прийти сюда, Дзирт знал, что ни о каких правилах не может быть и речи. Оружие будет то, какое каждый из них носит на поясе,– клинки, которыми каждый из них успел убить немало врагов.
–Тот, что поразил земную элементаль!– насмешливо ухмыльнулся Зак и предпринял легкую атаку – небольшой выпад одним мечом.
Дзирт машинально отразил его, даже не успев подумать о защите.
Внезапно глаза Зака загорелись, словно это первое столкновение взорвало все эмоциональные преграды, существовавшие до того.
–Тот, что убил девочку из рода наземных эльфов!– вскричал он, и это прозвучало не похвалой, а обвинением. Последовала вторая атака, мощная и злая, навесной удар, направленный в голову Дзирта.– Тот, что расчленил ее тело на куски, чтобы удовлетворить жажду крови!
Слова Зака лишали Дзирта контроля над собой, ударяли его по сердцу, словно какой‑то невидимый кнут. Однако молодой дров был закаленным бойцом, и его рефлексы не зависели от эмоционального состояния. Подняв саблю для отражения опускающегося меча, он легко отвел его в сторону.
–Убийца!– открыто зарычал Зак.– Ну как, насладился стонами умирающего ребенка?
Он налетел на Дзирта, как яростный вихрь. Мечи опускались и поднимались, скользя один по другому.
Приведенный в ярость лицемерными, как он считал, обвинениями, Дзирт тоже ответил криком, не находя другого удовлетворения, как слышать собственный гневный голос.
Каждый, кто наблюдал бы эту схватку, не мог не затаить дыхание в последовавшие затем минуты. Никогда еще Подземье не было ареной столь яростной схватки, когда каждый из двух искусных бойцов атаковал демона, завладевшего его противником – и им самим.
Адамантит высекал искры и оставлял зарубки, капли крови стекали с обоих участников сражения, однако ни один из них не ощущал боли и не знал, ранил ли он другого.
Нанеся сильный удар всей длиной двух сабель, Дзирт широко развел в стороны мечи Зака. Тот быстро ответил на это, круто повернувшись и ударив по саблям Дзирта с такой силой, что сбил молодого воина с ног. Дзирт покатился по полу и быстро вскочил, чтобы снова встретить надвигающегося соперника.
Внезапная мысль осенила его.
Он подскочил высоко, слишком высоко, и Зак сделал еще один шаг вперед.
Дзирт знал, что за этим последует, и готов был встретить удар. Несколькими комбинированными приемами Зак заставил Дзирта высоко поднять сабли. Затем он применил прием, которым не раз побеждал Дзирта в прошлом, ожидая, что юноше ничего не останется, кроме как уйти в защиту,– двойной удар снизу.
Дзирт действительно применил двойную защиту, и Зак напрягся, выжидая, что предпримет дальше неистовый противник, чтобы поправить положение.
–Детоубийца!– прорычал он, подгоняя Дзирта.
Он не знал, что у его ученика уже созрело решение.
Со всей яростью, на какую он был способен, поднимая в себе все разочарования своей молодой жизни, Дзирт сосредоточился на Заке. На его самодовольном лице, на его издевательских усмешках и глупой болтовне о крови!
Весь свой гнев до последней капли выплеснул он в этот единственный удар ногой между рукоятками мечей.
Нос Зака с хрустом расплющился. Глаза закатились, по впалым щекам полилась кровь. Зак понял, что падает, что этот дьявольский юнец не замедлит накинуться на него, получив преимущество, а следовательно, победив.
–Что скажешь, Закнафейн До'Урден?– услышал он рычание Дзирта, доносившееся откуда‑то издалека.– Я много слышал о подвигах оружейника Дома До'Урден! О том, как он любит убивать!
По мере того как Дзирт приближался, голос звучал все громче, и вновь вспыхнувшая ярость Закнафейна постепенно возвращала его к мыслям о битве.
Дзирт издевательски продолжал:
–Я слышал, что убийство ничего не стоит для Закнафейна! Убить жрицу или другого дрова! Ведь тебе это так приятно?
Каждое слово Дзирт сопровождал ударом сабли, желая покончить с Заком, покончить с демоном, сидящим в них обоих.
Но Зак уже полностью пришел в сознание, одинаково ненавидя теперь и себя, и Дзирта. В последний момент он поднял и скрестил мечи, быстрым ударом заставив противника широко расставить руки, и закончил ударом, не слишком сильным из этого положения, но направленным точно в пах Дзирта.
Судорожно вдохнув, Дзирт отпрянул назад, вновь готовый к драке, когда увидел, что Зак, все еще в полуобморочном состоянии, поднимается на ноги.
–Тебе все это нравится?– снова спросил Дзирт.
–Нравится?– эхом отозвался оружейник.
–Это доставляет тебе удовольствие?
–Удовлетворение!– поправил Зак.– Я убиваю. Да, убиваю.
–И учишь других убивать!
–Убивать дровов!– взревел Зак и снова оказался лицом к лицу с Дзиртом, подняв оружие, но выжидая, пока противник сделает очередное движение.
И вновь слова Зака повергли Дзирта в замешательство. Кем был этот дров, стоящий сейчас перед ним?
–Ты думаешь, твоя мать оставила бы меня в живых, если бы я не выполнял ее дьявольских замыслов?– вскричал Зак.
Дзирт по‑прежнему не понимал.
–Она же ненавидит меня,– сказал Зак уже более уверенно, поняв причины смущения Дзирта,– и презирает за то, что я это знаю.
Дзирт недоверчиво покачал головой.
–Неужели ты так слеп, что не видишь творимое вокруг зло?– прокричал ему в лицо Зак.– Или оно поглотило тебя, как поглотило всех в этой лихорадке убийств, которую мы называем жизнью?
–Той лихорадке, которая удерживает тебя здесь?– возразил Дзирт без прежней уверенности.
Если он верно понял слова Зака, если эту вакханалию убийств тот совершал только из ненависти к злобным дровам, тогда самое большее, в чем можно его обвинять, это в малодушии.
–Меня удерживает не лихорадка,– ответил Зак.– Я стараюсь жить, как могу. Я выживаю в чуждом мне мире.– Жалоба, прозвучавшая в его словах, голова, поникшая при этом признании в беспомощности,– все это задело знакомую струну в душе Дзирта. Зак продолжал:
–Да, я убиваю, убиваю, чтобы услужить Матери Мэлис – и чтобы умерить собственный гнев, то опустошение, которое живет в моей душе.
Когда я слышу крик ребенка….
Взгляд его остановился на Дзирте, и он с удесятеренной злостью кинулся на него.
Дзирт пытался поднять сабли, но Зак выбил одну из них и отбросил в угол, а вторую отвел в сторону. Он наступал, а Дзирт неловко оборонялся, пока не оказался припертым к стенке. На конце меча Зака появилась капля крови из горла Дзирта.
–Ребенок жив!– выдохнул юноша.– Клянусь, я не убивал девочку‑эльфа!
Зак немного расслабился, но не отвел меча от горла Дзирта.
–Но Дайнин сказал….
–Дайнин ошибся. Я обманул его. Я сбил девочку с ног – только чтобы спасти ее – и измазал ее кровью убитой матери, чтобы скрыть собственное малодушие!
Ошеломленный Зак отступил назад.– В тот день я не убил ни одного эльфа, сказал Дзирт.– Если мне и хотелось кого‑то убить, так это своих соратников!
* * *
–Итак, теперь нам все известно,– сказала Бриза, уставившись в магическую чашу и наблюдая завершение схватки между Дзиртом и Закнафейном.– Это Дзирт прогневил Паучью Королеву.
Мать Мэлис ответила:
–Ты все это время его подозревала, как, впрочем, и я, хотя обе мы надеялись, что это не так!
–Он был таким многообещающим воином!– сокрушенно произнесла Бриза.– Как было бы хорошо, если бы каждый знал свое место. А может быть….
–Пощадить?– рявкнула на нее Мать Мэлис.– Ты хочешь быть милосердной, чтобы и дальше навлекать на себя гнев Паучьей Королевы?
–Нет, Мать. Я только подумала, что Дзирт мог бы быть полезен тебе в будущем, в той роли, в какой ты использовала Закнафейна все эти годы. Закнафейн становится стар.
–Мы собираемся вести войну, дочь моя,– напомнила Мэлис.– Нужно умиротворить Ллос. Твой брат сам выбрал себе такую участь, он сам должен был решать, как поступать.
–Он решил не правильно.
Слова Дзирта потрясли Закнафейна сильнее, чем его удар ногой. Забросив мечи в угол комнаты, оружейник кинулся к Дзирту. Он с такой силой стиснул его в объятиях, что юный дров не сразу понял, что происходит.
–Ты выжил!– сказал Зак, и голос его задрожал от сдерживаемых слез. Выжил в Академии, где все остальные погибают!
Дзирт робко ответил на его объятие, все еще не догадываясь о причинах бурной радости Зака.
–Сын мой!
Юноша едва не лишился чувств, ошеломленный подтверждением того, о чем всегда подозревал, а еще больше сознанием, что не он один в этом темном мире возмущен образом жизни дровов. Он был не одинок.
Оттолкнув от себя Зака, Дзирт воскликнул:
–Но почему? Почему ты остался здесь? Зак непонимающе посмотрел на него:
–А куда бы я мог уйти? Никто, даже оружейник, не способен долго прожить в пещерах Подземья. Слишком много чудовищ да и других рас жаждет сладкой крови темного эльфа!
–Но у тебя был другой выбор.
–Поверхность?– отвечал Зак.– Ежедневно пребывать в этом мучительном аду? Нет, сын мой, я и ты – мы оба заложники.
Дзирт опасался такого ответа, опасался, что его новоявленный отец не сможет разрешить дилемму всей его жизни. Возможно, решения и не существовало.
–Ты сможешь ужиться и в Мензоберранзане,– сказал Зак, желая успокоить его.– Ты достаточно силен, а Мать Мэлис найдет подходящее применение твоим способностям, которое будет тебе по сердцу.
–Прожить жизнь убийцы, как ты?– спросил Дзирт, тщетно стараясь произнести эти слова без гнева.
–А разве у нас есть выход?– ответил Зак, устремив взор на бесчувственный камень пола.
–Я не стану убивать дровов,– просто сказал юноша.
Взгляд Зака снова вернулся к Дзирту.
–Станешь,– заверил он сына.– В Мензоберранзане можно только убивать или быть убитым.
Дзирт отвернулся, но слова Зака преследовали его, и он не мог выбросить их из головы.
–Другого пути нет,– тихо продолжал оружейник.– Таков наш мир. Такова наша жизнь. Тебе долгое время удавалось избежать этого, но скоро ты убедишься, что удача отвернется от тебя.– Твердо взяв Дзирта за подбородок, он заставил его взглянуть себе прямо в глаза:
–Мне бы очень хотелось, чтобы это было не так, но не так уж это плоха эта жизнь. Мне не жаль убивать темных эльфов. Для меня их смерть означает их избавление от страшного существования. Если они так обожают свою Паучью Королеву, пусть отправляются к ней!– Внезапно улыбка сошла с липа Зака.– Только очень жаль детей,– прошептал он.– Я часто слышал крики умирающих детей, хотя никогда, клянусь тебе, никогда я не был их причиной.
Однако я часто задумываюсь над тем, не рождаются ли они уже испорченными и злыми. Или под бременем нашего темного мира они сгибаются, чтобы подчиниться нашим безумным законам?
–Законам этого демона Ллос,– согласился Дзирт.
Оба немного помолчали, обдумывая каждый свою собственную жизнь. Первым заговорил Зак, давно принявший предложенные жизнью условия:
–Ллос,– усмехнулся он.– О, это порочная королева! Я бы многим пожертвовал, чтобы сказать ей это в ее уродливое лицо!
–Почти верю, что это так,– прошептал Дзирт, вызвав у Зака улыбку. Зак отскочил от него.
–Но я бы действительно сделал это,– сердечно засмеялся он.– Как, я уверен, и ты!
Дзирт подбросил вверх свою единственную саблю, и та дважды перевернулась в воздухе, прежде чем он поймал ее за эфес.
–Это точно!– крикнул он.– Но я был бы уже не одинок!
Глава 26
Пещерный охотник Подземья
Дзирт одиноко бродил по лабиринту Мензоберранзана, оставляя позади вздымающиеся сталагмиты, пробираясь под опасно острыми концами огромных каменных стрел, свисающих с высокого потолка пещеры. Мать Мэлис отдала специальное распоряжение всем членам семьи оставаться в доме, опасаясь нападений со стороны Дома Ган'етт. Однако слишком много событии произошло сегодня с Дзиртом, чтобы подчиниться приказу. Он должен был как следует подумать, но мысли эти были настолько богохульны, что предаваться им в доме, полном нервничающих священнослужительниц, означало навлечь на себя большие неприятности.
В городе в это время было спокойно: жаркий свет только начинал подниматься вверх от каменного основания колонны Нарбондель, и большинство дровов мирно спали в своих каменных жилищах. Вскоре после того как Дзирт проскользнул в адамантитовые ворота Дома До'Урден, он начал понимать мудрость распоряжения Матери Мэлис. Спокойствие города казалось ему похожим на молчание затаившегося в тишине хищника, готового напасть из‑за любого темного угла, мимо которого лежал путь молодого дрова.
Нет, здесь он не найдет прибежища, где можно было бы спокойно подумать о событиях минувшего дня, об откровениях Закнафейна, близкого ему не только по крови. Дзирт решился нарушить все правила (в конце концов, таков образ жизни дровов) и уйти из города по туннелям, так хорошо знакомым после многих недель патрулирования.
Часом позже он все так же брел, погруженный в свои мысли и чувствуя себя почти в безопасности, поскольку еще не вышел за пределы знакомой области.
Он вошел в высокий коридор, шагов десять в ширину, с разрушенными стенами, сложенными из рыхлого булыжника и изрезанными многочисленными уступами. Судя по всему, некогда коридор был намного шире. Потолок был так высок, что терялся из виду, но Дзирт бывал здесь так много раз, так часто взбирался на эти уступы, что шел теперь, не задумываясь о дороге.
Он размышлял о будущем, которое он и Закнафейн, его отец, отныне будут встречать вместе, без всяких разделяющих их секретов. Вместе они будут непобедимы – команда оружейников, связанная сталью и чувством. Отдает ли себе отчет Дом Ган'етт в том, что его ожидает? Однако улыбка вмиг сошла с его лица, когда он представил, как они вместе с Заком со смертоносной легкостью прорубаются сквозь ряды Ган'еттов, сквозь ряды эльфов‑дровов, убивая представителей своего народа.
Прислонившись к стене, Дзирт впервые осознал чувство безысходности, терзавшее его отца многие столетия. Нет, он не хочет, подобно Закнафейну, жить только для того, чтобы убивать, укрывшись пологом жестокости. Но какой у него выход? Уйти из города? Когда Дзирт спросил Зака, почему тот не ушел, Зак не сразу нашелся, что ответить.– А куда я уйду?– прошептал Дзирт, повторяя слова Зака.
Отец заявил, что оба они заложники, и таково же было мнение Дзирта.
–Куда я пойду?– снова задал он себе тот же вопрос.– Путешествовать по Подземью, где наш народ так презирают и где дров‑одиночка может стать добычей первого встречного? Или, может быть, уйти на поверхность и позволить огненному шару в небе выжечь мои глаза, чтобы не видеть собственной смерти, когда народ эльфов налетит на меня?
Логика этих рассуждений заводила Дзирта в тупик, так же как это было с Закнафейном. Куда может уйти дровский эльф? Нигде в Королевствах не примут темнокожего эльфа.
Значит, выход один – убивать? Убивать дровов?
Дзирт перекатился по стене, сделав это почти бессознательно, поскольку мысли его витали в лабиринтах будущего. Через мгновение он понял, что опирается спиной не на камень, а на что‑то другое.
Он попытался отпрыгнуть, встревоженный тем, что обстановка вокруг него как‑то странно переменилась. Когда он подался вперед, ноги его оторвались от земли, и он вернулся в исходное состояние. Не успев подумать о своем бедственном положении, он двумя руками уперся в стену за спиной.
Руки сразу прилипли к какому‑то невидимому шнуру, который удерживал его. И тогда Дзирт понял, какую невероятную глупость он совершил; он знал, что никаким усилием теперь не вырвется из сети рыболова Подземья, пещерного охотника.
–Дурак,– сказал он самому себе, почувствовав, что отрывается от земли.
Он должен был предусмотреть это, должен был с большей осторожностью бродить в одиночку по пещерам. Но упираться голыми руками! Он взглянул на рукояти своих сабель, бесполезно висящих в ножнах.
Пещерный охотник, наматывая шнур, втаскивал его на верх высокой стены, прямо к своей жадной пасти.
Мазой Ган'етт самодовольно ухмыльнулся, завидев, как Дзирт покидает город.
Времени у него оставалось в обрез: Мать СиНафай не обрадуется, если он опять не выполнит свою задачу и не покончит с младшим До'Урденом. Теперь терпение Мазоя вознаграждено: Дзирт уходит один, он выходит из города! Свидетелей нет; все будет как нельзя проще. Маг нетерпеливо выхватил ониксовую статуэтку из сумки и бросил на землю.– Гвенвивар!– крикнул он и оглянулся на ближайший сталагмитовый дом, проверяя, нет ли там кого‑нибудь.
Взвился темный дымок и через миг превратился в волшебную пантеру Мазоя.
Мазой потер руки, восхищаясь тем, как это ему удалось придумать такой хитрый конец героическим подвигам Дзирта До'Урдена.– Есть работа для тебя, но она тебе не понравится!– сказал он кошке.
Гвенвивар небрежно присела и зевнула, словно желая показать, что слова Мазоя не были для нее откровением.
–Твой товарищ в одиночку ушел патрулировать,– объяснил Мазой, указывая на туннель.– Это очень опасно.
Гвенвивар поднялась, явно заинтересованная.
–Дзирта нельзя оставлять там одного,– продолжил Мазой.– Его могут убить!
Злые нотки в его голосе сказали пантере все о его намерениях раньше, чем он успел выразить их словами.
–Ступай к нему, малышка. Разыщи его там, в темноте, и убей!
Он попытался понять реакцию Гвенвивар, оценить, насколько ужасно это задание для пантеры. Гвенвивар стояла неподвижно, подобная той статуэтке, которая призвана была вызывать ее.
–Иди!– приказал Мазой.– Ты не смеешь отказаться исполнять приказ хозяина! Я – твой хозяин, несмышленое ты животное! Слишком часто ты об этом забываешь!
Какой‑то момент Гвенвивар сопротивлялась, что само по себе было актом героизма, но увещевания хозяина и магическая сила его приказа оказались сильнее тех инстинктивных ощущений, которые пантера могла испытывать. Вначале нерешительно, но затем все больше влекомая природным инстинктом охотника, Гвенвивар метнулась между заколдованными статуями, охранявшими туннель, и быстро отыскала след Дзирта.
* * *
Недовольный действиями Мазоя, Альтон Де Вир тяжело опустился на землю за самой большой сталагмитовой глыбой. Мазой собирается предоставить кошке выполнить порученную ему самому работу; значит, Альтон не сможет даже увидеть, как умрет Дзирт До'Урден!
Альтон нащупал волшебную палочку, которую Мать СиНафай дала ему в ту ночь, когда послала вслед за Мазоем. Похоже, этой вещице не придется поучаствовать в уничтожении Дзирта.
«И все же палочка пригодится»,– подумал Альтон. С ее помощью он расправится с остальными членами Дома До'Урден.
* * *
В начале своего вынужденного подъема Дзирт предпринимал отчаянные усилия освободиться, дергаясь и крутясь, подставляя плечи под каждый выступ породы на пути в тщетной попытке сорваться со шнура пещерного охотника. Но с самого начала, вопреки бойцовскому инстинкту, не позволявшему считать себя побежденным, он знал, что не сможет прекратить этот бесконечный подъем.
На полпути вверх, когда одно плечо кровоточило, другое ныло от ушибов, а пол был уже на расстоянии тридцати футов под ним, Дзирт покорился судьбе. Если и появится надежда спастись от крабоподобного чудовища, поджидающего на другом конце удочки, это может случиться в последние мгновения подъема. А теперь остается только следить и ждать.
Возможно, смерть – не такая уж плохая альтернатива этой жизни в западне, в окружении дровов, в подчинении жестоким законам их развращенного общества. Если даже Закнафейн, такой сильный и могущественный, умудренный годами и опытом, не смог примириться со своим существованием в Мензоберранзане, что уж тогда говорить о Дзирте?
Преодолев этот короткий приступ жалости к себе и увидев, что угол подъема изменился и показался верхний уступ, Дзирт почувствовал, что к нему возвращается воинственный дух. Может быть, пещерный охотник и схватит его, подумал Дзирт, но он не откажет себе в удовольствии нанести один или два удара в глаза чудовищу, перед тем как достаться ему в пищу!
Он уже слышал нетерпеливое пощелкивание восьми крабьих ног монстра. Прежде Дзирту уже доводилось видеть пещерных охотников, но они быстро уползали, не давая патрульным приблизиться вплотную. Он представлял себе это чудовище тогда,– и сможет увидеть его теперь, в схватке. Две ноги пещерного охотника заканчивались острыми когтями‑клешнями, которыми он запихивал добычу в пасть.
Дзирт повернулся лицом к стене, чтобы увидеть чудовище, как только голова поравняется с уступом. Беспокойное пощелкивание усилилось, вторя ударам сердца Дзирта. Наконец он достиг края.
Юноша взглянул вверх и в одном или двух футах от себя увидел длинные хоботки чудовища, а в дюйме от них – пасть. Клешни протянулись вперед, чтобы схватить его прежде, чем он встанет на ноги; нет, у него не остается никаких шансов отбросить от себя эту гадость.
Он закрыл глаза, вновь подумав, что лучше умереть, чем жить в Мензоберранзане.
От этих мыслей его отвлекло знакомое рычание.
Проскользнув по лабиринту выступов, Гвенвивар предстала перед Дзиртом и пещерным охотником как раз в тот момент, когда юноша достиг последнего уступа.
Это был решающий момент для Дзирта, да и для пантеры тоже: спасение или смерть?
Гвенвивар примчалась сюда по приказу Мазоя, не думая о своем задании, действуя лишь по велению собственных инстинктов и магического заклинания. Гвенвивар не могла пойти против этого приказа, такова была предпосылка самого существования пантеры…. до этого момента.
Открывшаяся ее глазам сцена, когда лишь несколько секунд отделяли Дзирта от гибели, вселила в пантеру неведомую ей прежде силу, чего не мог предвидеть создатель волшебной фигурки. Мгновенный ужас сделал жизнь Гвенвивар неподвластной законам магии.
Когда Дзирт открыл глаза, битва была уже в полном разгаре. Гвенвивар вскочила на голову пещерному охотнику, но тут же свалилась ему на спину, потому что шесть остальных ног чудовища были прикреплены к камню тем же клейким веществом, которое крепко держало Дзирта на длинной нити. Ничуть не растерявшись, кошка с бешеной яростью вгрызлась в защитную броню охотника, отыскивая уязвимые места Чудовище наносило ответные удары клешнями, с поразительным проворством закинув одну из конечностей назад и ухватив Гвенвивар за переднюю лапу.
Теперь Дзирта больше не тащили вверх: пещерный охотник был слишком занят другим делом.
Клешни прорвали мягкую плоть Гвенвивар. Камень окрасился темной кровью, но то была кровь не одной Гвенвивар: мощные когти пантеры вырвали кусок из защитной брони чудовища, крупные зубы проникли внутрь панциря. Когда кровь пещерного охотника заструилась по камню, его ноги заскользили.
Видя, что клейкое вещество под крабьими ногами растворяется под действием попавшей на него крови, Дзирт понял, что произойдет, когда поток этой крови польется вниз по нити. Тогда он тоже сможет включиться в драку и помочь своему другу!
Пещерный охотник повалился набок, свалив с себя Гвенвивар и подбросив вверх Дзирта, описавшего в воздухе большую дугу.
Кровь продолжала стекать по нити, и Дзирт почувствовал, что та его рука, которая находилась выше, почти свободна.
Гвенвивар снова вскочила на ноги перед пещерным охотником и искала глазами, куда бы нанести удар, чтобы избежать клешней врага.
Рука Дзирта совсем освободилась. Он выхватил саблю и послал ее вперед, загнав острие в бок пещерного охотника. Чудовище сильно дернулось; благодаря толчку и льющемуся потоку крови Дзирт окончательно избавился от державшей его нити. Дрову удалось ухватиться за что‑то, чтобы не упасть вниз, но сабля его улетела на пол туннеля.
Отвлекающий маневр Дзирта на мгновение ослабил защиту пещерного охотника.
И Гвенвивар не стала медлить. Пантера кинулась на врага, зубы ее отыскали уже знакомую на вкус плоть и погрузились в нее глубже, разрывая внутренности, в то время как когти Гвенвивар придерживали клешни.
Когда Дзирт вскарабкался наверх, к месту драки, пещерный охотник уже содрогался в предсмертных судорогах. Дзирт вскочил на ноги и бросился к своему другу….
Гвенвивар шаг за шагом отступала, прижав уши к голове и оскалив зубы.
Сначала Дзирт подумал, что причиняемая раной боль ослепила пантеру, но быстрый взгляд на рану убедил его, что он ошибается. Только одно повреждение было у Гвенвивар, да и то несерьезное. Бывали в ее жизни и худшие дни.
Гвенвивар продолжала отступать, не переставая рычать: непрекращающееся воздействие заклинания Мазоя вновь завладело ее сердцем после мгновений пережитого ужаса. Пантера сопротивлялась приказу, она жаждала видеть в Дзирте не врага, а союзника, но заклинание….
–Что произошло, дружище?– мягко спросил Дзирт, преодолевая желание достать оставшуюся саблю и защищаться. Он встал на одно колено:
–Ты не узнала меня? Мы ведь так часто бились с тобой рядом друг с другом!
Низко пригнувшись и подогнув задние ноги, Гвенвивар, судя по всему, готовилась к прыжку. Но Дзирт не вытащил оружие и не сделал ничего, что могло бы испугать ее. Он должен был верить, что Гвенвивар не обманет его ожиданий, что она именно такая, какой он ее считает. Но что могло вызвать сейчас эти не свойственные ей рефлексы? Что вообще могло привести сюда Гвенвивар в столь поздний час?
Дзирт нашел ответ, когда вспомнил предупреждение Матери Мэлис не покидать Дом До'Урден.
–Мазой послал тебя убить меня!– выпалил Дзирт. Смущенная его тоном, пантера немного расслабилась, еще не готовая к прыжку.– Но ты спасла меня, Гвенвивар. Ты не выполнила приказ.
Рычание Гвенвивар прозвучало как протест.
–Ты могла бы предоставить пещерному охотнику сделать это за тебя, но ты поступила иначе. Вмешалась в битву и спасла мне жизнь! Преодолей же заклинание, Гвенвивар! Вспомни: я твой друг, я твой товарищ, а Мазой Ган'етт никогда им не станет!
Гвенвивар отступила на шаг, не в силах решить столь трудную задачу.
Увидев, что уши пантеры поднялись, Дзирт понял, что выиграл этот спор.
–Мазой считает себя твоим владельцем,– продолжал он, зная, что каким‑то образом пантера улавливает смысл его слов.– А я предлагаю тебе свою дружбу. Я твой друг, Гвенвивар, и никогда не выступлю против тебя!– Наклонившись вперед, широко разведя руки в знак того, что он не опасен, с открытыми грудью и липом, Дзирт добавил:
–Даже под угрозой собственной жизни!
И Гвенвивар не прыгнула. Чувства подействовали на пантеру сильнее, чем любое магическое заклинание,– те же самые чувства, которые побудили ее защищать Дзирта, когда она увидела его в лапах пещерного охотника.
Гвенвивар попятилась и подпрыгнула, наскочив на Дзирта и опрокинув его на спину, а потом начала шутливую возню, игриво пошлепывая и покусывая своего приятеля.
Два друга опять победили: в этот день они одолели двух врагов.
Когда, оторвавшись от игры, Дзирт задумался над всем, что произошло, он пришел к выводу, что одна из побед была все же неполной. Сердцем Гвенвивар была теперь с ним, но она продолжала принадлежать другому, тому, кто ее не стоил, кто поработил пантеру и принуждал ее вести жизнь, которую Дзирт больше не мог выносить.
Все сомнения, которые одолевали Дзирта До'Урдена, когда в эту ночь он вышел из Мензоберранзана, развеялись. Впервые в жизни он ясно видел путь, по которому следовало идти, путь к собственной свободе.
Он вспомнил предупреждение Закнафейна и те альтернативы, которые в свое время рассматривал старый воин и которые не решился принять.
И в самом деле, куда может уйти темный эльф?
–Хуже всего быть в плену у лжи!– прошептал Дзирт.
Пантера склонила набок голову, словно опять почувствовала, что слова Дзирта полны глубокого смысла. На ее любопытный взгляд юноша ответил неожиданно мрачной гримасой.
–Веди меня к своему хозяину,– приказал он.– К своему лжехозяину.
